Пантанал и дети Ла-Манша

Братва проявила уважение, позволив Адлаю первым отсношать жену инспектора и его дочку. Позабавившись, они всех поубивали, нельзя оставлять зло, так учит Вуду.

Утром они планировали ехать в кафедральный собор, посмотреть, не сбежали ли белые священники на предмет дальнейших развлечений с ними, но внезапно увидели в одном из окон шикарную двуспальную бабу.

Флоренс, ценитель женской красоты и маньяк по совместительству, так резко нажал на тормоз, что ехавшие следом по очереди въехали ему в корму. Смеху было.

— Когда ты наконец угомонишься, Флоренс? — попенял Тео. — Всю ночь пыхтел над дочкой инспектора, а тебе все мало!

Флоренс послал его, и пообещал быстро закончить. Ему не верили, потому что он всегда затягивал это дело, не мог кончить, и вымещал зло на жертвах.

11 пышущих здоровьем темнокожих парней, никто из которых нигде не работал ни дня, хлопая расхлябанными дверьми выбрались из тачек. У каждого был пистолет за поясом, в руках мачете. Ножи поржавели от крови, и бандиты их обожали как истинные патриоты Ямайки. Некоторые члены банды были в балаклавах, другие закрыли лица до глаз платками с пестрым национальным узором.

«Народное творчество ей Богу!» — сплюнул Кулебакин, наблюдая за прибывшими в дыру в гаражных воротах и сопровождая их передвижения стволом автомата.

Нет, одной очередью их не убить, расползутся как тараканы, зайдут с тыла, полезут из всех щелей.

И тогда Кулебакин решил убивать негров в доме.

Шаман.

Дверь не задержала их ни на секунду, и они вышибли ее. В нижнем зале была цела вся мебель, это раздражало. Дикари крушили все подряд, переворачивали столы и кресла, вспарывали диван мачете.

Фланнаган закрылась в одной из комнат наверху, бандиты не показали виду, что заметили, сладкое надо было оставить на потом. Перевернув холодильник, вывалили все на пол, жрали и пили. Вопли стояли как на стадионе.

— Ну я пошел! — осклабился Флоренс.

Дружки с пошлыми намеками и впрямую пожелали ему удачи.

Бандит медленно со значением поднялся и постучал в запертую дверь, чем вызвал взрыв хохота у дружбанов.

— Хорэ орать! Для вас же стараюсь, придурь! С хорошей девушкой хочу вас познакомить! — рявкнул Флоренс.

От неконтролируемого приступа смеха у парней пошла пена, а Тео обоссался. Но он и во сне обсывался, мочевой пузырь был слабый.

Флоренс выдавил плечом хлипкую дверь и вошел. Девушка от ужаса вжалась в угол.

— Давай жениться что ли! — предложил Флоренс.

Девушка смотрела на его нос в пол — лица и энтузиазма не проявляла. Флоренс пожал плечами, всё это он видел не раз, и жертва его не удивила. Все они сучки такие, корчат из себя недотрог, дерешь их и мочишь, а шлюх меньше не становится.

Бандит прикрыл дверь — и увидел скрывающегося за ним Кулебакина.

— А ты что за хрен с горы? — раздраженно проговорил Флоренс.

Так получилось, что это были его последние слова, и история их не сохранила.

Услышав шум открываемой двери, ямайцы подняли головы, узрев спокойно выходящего Кулебакина. В руках он держал мачете, с которого капала кровь.

— Что ты сделал с братишкой? — закричал Тео.

Кулебакин вел себя довольно миролюбиво и предложил им валить.

— Если хотите жить! — пояснил он.

— Убейте его! — Доротеус, чтобы не ошиблись, указал на него рукой.

Доротеус был даже здоровее Адлая, так что отрубленная рука его запрыгала по полу точно живая рыба. Кулебакин спрыгнул вниз, минуя лестницу, и оказался в центре врагов. Пока бандиты доставали оружие, он успел зарубить Псалма и Тео.

Раздались первые беспорядочные выстрелы, это отрубленные пальцы, сокращась, давили на курки.

Авель и Хал одновременно кинулись на Кулебакина с двух сторон, размашисто рубя мачете. Техника их боя по крайней мере на пару веков отставала от навыков Эдвина. Авелю он пробил печень, Хала пришлось убивать двумя ударами, и то лишь для того, чтобы отправить отрубленную голову в Эйби, целившего в него из пистолета.

Затем он ушел вниз, целя мачете по ногам. Крепкие ямайские ноги разлетелись как перепуганные галки. У Арона и Корбета осталась одна действующая нога на двоих.

Эйби, оглушённый брошенной в него головой, не вставая, достал ствол. Кулебакин метнул мачете и пришпилил бандита к полу словно бабочку.

Ахиллес, как самый умный, сбежал.

В итоге лишь Адлай продолжал оставаться на ногах. Кулебакин уставился на гору мяса перед собой, и тогда отвлекая внимание, Адлай раззявил огромную как у бегемота пасть и с криком «Не бейте, я малолетка!» обрушил на него сокрушительный удар мачете. Сильным коротким тычком Кулебакин слегка изменил направление удара, и этого хватило, чтобы мачете разрубило здоровяка почти пополам.

Все было кончено. Вся мясорубка заняла не больше минуты.

Долго, пожал он плечами. Незаслуженно долго для бандитов, не проходивших спец подготовки как он.

Он напрягся, когда в зал с улицы вошел новый противник. Кряжистый мужик в засаленной майке и приспущенных штанах, на которыми наполовину торчали несвежие трусы. На ногах крепкие растоптанные башмаки «45 — й растоптанный». Руки и грудь расписаны татуировками.