Читаем Пантанал и дети Ла-Манша полностью

Пантанал и дети Ла-Манша

— Прекратите! — крикнул часовой. — Что вы себе позволяете? Вы оскорбляете нашего пилота! Я вынужден сообщить командованию! — и поднес рацию к шлем — маске.

— Это не наш пилот! — перекричал я. — Он сожрал их обоих! Теперь он вновь голоден! Волк хочет в овчарню!

Пилот ничего не говорил, только трясся как в эпилептическом припадке, изо рта доносилось невнятное хрюканье.

— Видите, до чего довели? — попенял часовой и сказал в микрофон. — Доктора в ангар! Сейчас снимем с него комбинезон, окажем первую…

В ту же секунду Бекк сильным ударом смел меня с места!

Мимо пронеслось размазанное оранжевое пятно. Акалеф врезался в часового — и встал как вкопанный. Часовой наоборот оторвался от пола, пролетел метров 10 и врезался в борт, уронив автомат.

— Стреляй! — крикнул я Вальжану.

Бекк снова пихнулся, мы как кегли упали в разные стороны. Оранжевая молния ударила между нами в борт, и тяжелый вертолет едва не запрокинулся. Я упал на спину, акалеф шагнул ко мне, но в этот момент Бекк выстрелил. Как он умудрился не выронить оружие, одному ему известно.

У него было время лишь на один выстрел, больше акалеф не дал. Развернулся и вышиб оружие. Судя по стуку очень далеко.

На спине акалефа в месте попадания пули комбинезон был разорван, но крови не было. В отверстии виделись розоватые образования, более напоминающие кишки, хотя рана располагалась выше лопатки. Тошнотворно запахло тиной.

Акалеф издал визг и стал запинывать Бекка. Движения его были быстры и механистичны. Бекк ужом завертелся, но долго ему против этой псевдоживой куклы было не продержаться. Оружия у меня не было, но каким — то чудом, наверное, от пережитого ужаса, ручка оставалась в руке. Я вскочил и воткнул ее в разверзшуюся рану.

Мне хотелось бы верить, что еще и провернул, но объективности ради надо признать, что это не так. У меня не было даже доли секунды. Сильный неакцентированный удар буквально смел меня на пол.

Когда акалеф повернулся добить меня, я героически заполз под машину. Однако, животное чересчур разбрасывалось. Если по уму, оно должно было добить каждого по отдельности.

Акалеф тянул ко мне руки. Творилась какая — то чертовщина, но суставов на них было гораздо больше положенных. Я укрылся за стойкой шасси, и тогда эта тварь запросто отодвинула тяжелую машину на полметра в сторону!

За время мы выпустили из виду часового. Откровенно говоря, я был уверен, что он давно помер. Но тот опомнился, подобрал автомат и хлестанул по твари очередью.

По идее он едва не прищучил и меня, часть пуль зацокала по фюзеляжу, но несколько угодили точно в цель.

И не убила! Эту тварь вообще невозможно было убить! Акалеф разозлился и бросился в атаку на часового. Потом я часто видел это в кошмарных снах. Как акалеф надвигается на солдата прыжками, а тело его под «скафандром» переваливается, словно расчленено на несколько крупных не связанных меж собой частей. Удар в часового получился страшной силы, как будто акалеф весил гораздо больше, чем выглядел. Весь изломанный, солдат врезался в стену, издав при этом такой звук, будто мокрой тряпкой ударили.

Акалеф добрался до щитка управления и включил рубильник.

Лампы мигнули от вновь включенной нагрузки. Надрывно заухал ревун. Закрутились полицай — лампы. Крыша ангара съехала в сторону, открывая вид на чернильное небо и впуская свежий морской воздух, который после затхлости ангара показался обжигающе холодным. Акалеф запрыгнул в кабину.

Площадка с вертолетом, и я под ним поползли вверх. Эта гнида хотела упорхнуть как птичка!

— Прыгай! — крикнул мне Бекк, но спрыгнуть я не успел, и момент был упущен.

Тогда он схватил автомат убитого солдата и тоже заскочил на подъемник. Акалеф сидел в кабине, я слышал, он шипит там.

На палубе загорались прожектора. Раздавался топот ботинок, крики команд. Мы прибывали в центр карнавала.

Бекк всунул автомат в кабину и выдул остатки рожка в одну очередь. Уклоняясь, акалеф спрыгнул на противоположную сторону. О, как я ждал этого момента. Я по — прежнему лежал под колесами вертолета. Едва в зоне видимости появились ноги акалефа, я, опершись о стойку шасси, ударил по ним с обеих ног.

Площадка успела к тому времени подняться до уровня палубы, и акалеф покатился по ней. Уразумев, что вертолета ему не видать, акалеф по — лягушачьи запрыгал по направлению к фальшборту. Ного — руки со шлепками отталкивались от палубы точно ласты. Временами казалось, что их гораздо больше четырех. Тело пульсировало и раздувалось. Медуза и есть медуза. Тварь достигла фальшборта, перевалила через леера — и где — то там в ночи бултыхнулась в воду.

Режущий свет фонарей полоснул по нам и вертолету — очень вовремя прибыла группа захвата.