Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

— А ведь мы обе — сироты, и кто наши настоящие родители — мы не знаем… — задумчиво молвила отличница.

Обсуждение странной проблемы затянулось на два часа или чуть больше, версий происходящего было множество — от телепатии до контакта с ноосферой (что это такое, Кира знать не знала, и Эммочке пришлось чуть ли не полчаса растолковывать ей значение мудрёного словца, а попутно рассказывать и о том, кто такой Вернадский и чем он знаменит). Ни до чего дельного не договорившись, они решили распрощаться, тем более нужно было учить заданные уроки…

Кира неторопливо брела по мосту к своему дому, задумчиво глядя на серую гладь пруда.

Похоже, что с Эммочкой можно подружиться. Если та ничего не придумала, а не верить ей нет оснований, то они обе — подруги по несчастью: она подкидыш, и Кира… А что касается сновидений… Если бы между ними обеими в прошлом существовала какая-то связь, то всё можно было бы объяснить. Но какая тут может быть связь? Кира могла бы вспомнить некоторое количество эпизодов своей жизни, имевших место в двухлетнем возрасте. Больше возраст — больше эпизодов. Но Эммочке в них места не было. Она не появлялась в её жизни до первого класса начальной школы.

Обедать Кира не стала. Аппетит, на который она никогда не жаловалась, куда-то пропал, и она ограничилась лишь через силу сгрызенным яблоком.

Папа и Сашка собрались проведать дядю Колю — младшего брата отца, жившего за несколько улиц от Ключевой, в Наташином проезде возле кладбища. Кире очень хотелось составить им компанию — ведь у дяди Коли всегда на столе бывает много вкусных вещей, но в конце концов передумала и решила остаться дома. Ведь рядом будет мама. Может, хоть сегодня удастся наконец поговорить с ней?

Мама проводила отца и Сашку до лифта. Кира подождала её в коридоре и проследовала за ней в спальню. Как начать тяжёлый и наверняка неприятный разговор? Никакого подходящего предлога девушка не находила.

— Почему ты не стала обедать? — спросила мама, устроив поудобнее подушки и расположившись на кровати с наполовину связанным свитером и спицами, — обычно ты даже переодеться забываешь, сразу спешишь к столу…

— Не знаю. Аппетита нет, — ответила Кира. Как свернуть на наболевшую тему, найти подходящие слова… а тут ещё и эти сны, которые они видели с Эммочкой… О них и заикаться нельзя. Мать позвонит Мокрецовым, начнёт волноваться, клещами вцепится в Киру, и тогда такая круговерть начнётся, что никому не пожелаешь. Сейчас девушке только хождений по психиатрам не хватает.

— Почему же тогда ты ночами плачешь? — мама отложила вязание и усадила Киру рядом с собой.

— Я плачу? — сказала она, отмечая про себя, что беседа с матерью начала развиваться именно в том направлении, которое ей и требовалось. «Будь что будет, или сегодня же всё узнаю, или вообще никогда», — решила девушка.

— Не ты одна ночью не спишь. Что с тобой, девочка? Неразделённая любовь? Или с Норкой поругалась?

— Мамочка… — всхлипнула Кира, — я… скажи, это всё правда? Что если у тебя первая группа крови, у папы первая, а у меня четвёртая, то я была не вашим ребёнком, а чьим-то ещё?

Если бы мать попыталась скрыть правду, девушка почувствовала это сразу. Этот вопрос сжигал все мосты. Какой будет дальнейшая жизнь семьи, что будет во взаимоотношениях Киры с матерью и отцом — всё зависело от того, что прозвучит из уст Анны Павловны.

Довольно долго в спальне стояла гробовая тишина. Кира подняла голову и увидела, как из глаз мамы выкатилось несколько слезинок. Похоже, удочерение прошло не совсем гладко — девушка уже не сомневалась в том, что её вопрос оживил в материнской памяти какую-то трагедию.

— Вот это и случилось, — сказала мама тихим голосом, — может, так будет даже лучше. Мы хотели сказать тебе, но думали сделать это позже, когда ты школу окончишь. Что твои настоящие родители — не мы. И про всё остальное…

— Я из Дома малютки, да?

— Нет… — мама вытерла слёзы рукавом халата, — ты из палаты отказничков, но… туда тебя принёс милицейский патруль из отделения по Марьино. Наш папа, когда начал работать на Первом канале, сумел найти их рапорт.

— А как вы с папой решили меня взять?

— Так просто этого не объяснить… Садись поудобнее. Думаю, тебе уже можно узнать об этом.

Кира поплотнее придвинулась к матери и взяла её правую ладонь в свои ладошки. Вскоре мама полностью взяла себя в руки и начала свой рассказ.

— Все девушки, носящие нашу фамилию, если им повезло быть выношенными и рождёнными, страдают от какого-то наследственного отклонения, которое заключается в том, что большая часть девочек рождается мёртвыми, или изгоняются с выкидышем примерно на четвёртом месяце беременности. У меня должно было быть две младшие сестрёнки, но обе они погибли. У твоей бабушки, она же моя мама, должна была быть младшая сестрёнка и две старших, но и им не повезло. Мальчики же все здоровы, и их потомство в полном порядке. А вот если бы у меня была своя, родная дочка, то…

— Значит, четырнадцать лет назад она умерла? — догадалась Кира.

— Умерла, — на глазах у мамы снова заблестели слёзы, — на пятом месяце.

— Но почему возникло это отклонение?