Папуля

Пэм рыдала в телефон, когда Ричард позвонил ей после встречи с директором, хоть он и повторил ей слово в слово все, что сказал Фриш: в колледж Роуэна все равно примут, все можно быстро уладить. Есть кое-какие деловые вопросы, но все поправимо. Ричард не стал заполнять белые пятна в истории. Не стал описывать происшествие со всеми тошнотворными подробностями, которые директор смаковал, заглядывая ему в лицо. Он будто стыдил Ричарда, ждал от него извинений. Ему и было стыдно – история, что ни говори, омерзительная, безобразная, от нее буквально наизнанку выворачивает. Но что он может теперь сделать, что сделал бы другой на его месте? Он извинился, тщательно выбирая слова – дав понять, что дело серьезное, но не повод подавать в суд.

Официантка принесла меню, Роуэн и Ливия сдвинули стулья. Роуэн, видимо, уже рассказал, что из школы ему придется уйти, – когда ребята добрались наконец до гостиницы, у Ливии глаза были на мокром месте. Теперь она, похоже, успокоилась – ни тени затаенной грусти. Даже напротив, она искрилась какой-то тайной радостью, они с Роуэном многозначительно переглядывались, хихикали, вели сокровенный разговор, который Ричард не пытался расшифровать. На блузке у девушки, под мышками, проступили темными полумесяцами пятна от пота. Ричард положил на стол телефон, небрежно, будто бы не собирался его трогать. До сих пор ни слова от Аны. Внутри у него все сжалось, он стал комкать салфетку. Вымученно улыбнулся Ливии, та ответила рассеянным взглядом, тряхнула спутанными волосами.

Роуэн принял новость спокойно – слушал, гордо откинув голову, глядя не на Ричарда, а в окно своей комнаты в общежитии. Пока отец говорил, он вертел в руках клюшку для лакросса, туда-сюда, будто готовясь закинуть в сетку белый мячик. Это движение завораживало, было в нем что-то необычное, колдовское. В углу, возле кровати его соседа по комнате, жужжал увлажнитель, выпуская клубы пара.

При виде безразличия Роуэна у Ричарда еще сильней разболелась голова.

– Ты же понимаешь, что легко отделался, – сказал Ричард.

Роуэн пожал плечами, поигрывая клюшкой:

– Ну да.

Это мой сын, напоминал себе Ричард, вот что главное.

– Мы всегда будем тебе помогать, – сказал Ричард, пытаясь напустить на себя отеческую серьезность. – Мама и я. Хочу, чтобы ты это знал.

Роуэн что-то буркнул в ответ, еле слышно, но в тот миг на нем не было маски, и в его взгляде Ричард прочел неприкрытую ненависть.

* * *

Ричард все-таки заказал пиво, ну и пусть таблетки несовместимы с алкоголем.

– Нет, – тут же поправился он, – джин с тоником.

Ана сказала однажды, что чистый алкоголь самый безвредный, – она пила водку. Ана, с красивыми ногами, всегда в удобной обуви, с гладкой мраморной кожей.

– Мне тоже, – сказал Роуэн, а Ливия так и зашлась от смеха. Официантка обратила на Ричарда взгляд: можно?

– Нет, – отрезал Ричард. – Боже…

В нем закипал гнев; надо вдохнуть поглубже, ничего не говорить. Набив рот хлебом, черствым и пресным, он принялся сосредоточенно жевать.

* * *

После того как сделали заказ – девушка выбрала самое дорогое блюдо в меню, отметил про себя Ричард, – он вышел на стоянку.

– Я на минутку, – предупредил он ребят, те не обратили внимания.

Река была близко, слышался плеск воды.

Он позвонил Ане. Едва он нажал на кнопку, тревога чуть поутихла, сгладилась. Он действует, он все еще способен на что-то повлиять. Но телефон звонил в пустоту. Тревога удвоилась – что-то долго Ана не подходит. Тишина между гудками была тяжелой, зримой. Ричард дал отбой. Может быть, она просто не ожидала звонка – они же друг другу обычно не звонят. Или отключила звук, или Джонатан уже вернулся, кто знает. Или обиделась, не хочет с ним разговаривать. Слоняется по квартире в некрасивых спортивных штанах, в замызганном лифчике. Он задохнулся от отвращения.

Ричард знал, не стоит звонить еще раз, но не беда, он готов стерпеть длинные гудки. Он прижал к уху телефон; интересно, сколько могут продолжаться гудки? Раздался щелчок – сердце у него сжалось: неужели взяла трубку? – нет, автоответчик. Голос ее в записи звучал странно, будто издалека. В гулкой тишине после гудка Ричард задумался, что сказать. В воздухе клубился пар от его дыхания.

– Сучка, – вырвалось вдруг у него, и он нажал отбой.

* * *

Ричард вернулся за стол, подобрал упавшую салфетку. В душе поднималась смутная радость, жесты стали живее, щеки раскраснелись. Еду принесли быстро, официантка с улыбкой поставила перед ними тарелки. Ричард попросил еще выпить. Когда официантка уходила, Роуэн ткнул ей вслед пальцем:

– Рептилоид, два очка!

Ливия опять захихикала.

Ричард только глазами захлопал; хмель ударил в голову, его будто подбрасывало на волнах. Неужели это его сын сидит с ним за столом? Все хорошо, думал Ричард, все будет хорошо, что в жизни ни делается, все к лучшему.