Папуля

Элли сразу оживилась – она давно упрашивала Тору измерить ей сахар в крови.

– Иди сюда. – Элли знаком велела ей сесть на кровать, достала розовую сумочку. Выглядела она теперь как заправская медсестра, даром что голая.

Элли развернула Торину правую руку ладонью вверх, раздвинула ей пальцы.

– Вот так.

И проколола Торе палец, промокнула квадратиком бумаги алую каплю. Тора закусила кончик пальца – вот уж не ожидала, что будет так больно.

– Ты каждый день над собой так издеваешься?

– 5,3, – деловито сказала Элли, глянув на экран глюкометра. – Отлично.

Использованную иглу Элли опустила в бутылку из-под минералки на тумбочке у кровати, куда выбрасывала мусор и окровавленные салфетки; выглядело жутковато, этакий стеклянный шар, в котором идет кровавый снег.

* * *

Проснулась Тора в синих предрассветных сумерках от того, что Элли разговаривала во сне. «Люди едят, – бормотала она, – люди едят». У Элли слегка мутилось в голове от лекарств, которыми ее пичкали. Тора подошла проверить, все ли в порядке, – Элли мирно спала, зажав между колен подушку.

– Ты повторяла одно и то же, – рассказывала ей Тора за завтраком. – Снова и снова.

Элли принялась выпытывать у Торы подробности, выспрашивать, что еще она говорила.

– Я не расстроюсь, – уверяла она, – просто скажи, да и все.

И Тора с удивлением поняла: Элли не боится, что ляпнула во сне какую-нибудь гадость, а искренне надеется узнать о себе что-то новое, важное.

* * *

Прежде чем здесь очутиться, Тора, как выразилась ее куратор Мелани, «вошла в штопор».

Хуже всего ей бывало после обеда – в три часа ей будто слышался похоронный звон: слишком тихо в доме, слишком далеко до конца дня. Как случилось, что Тора стала наведываться в чаты? Раньше она там бывала разве что в школе – ночевали с подружками у кого-нибудь дома и, сгрудившись возле компьютера, писали мужчинам жуткие гадости, шутки ради, а потом украдкой ласкали себя в спальниках. Или это одна Тора себя ласкала? И вот она снова здесь, набирает имя.

Тора18.

И сразу посыпались ответы:

Привет, Тора!

Классное имя

Прием-прием

Прием

Поболтаем?

Прием, прием!

Тебе 18 или почти 18?:)

Ей нравилось, сидя в кровати с ноутбуком, пока муж на работе, болтать с незнакомцами. Придумывать фантастический персонаж, восемнадцатилетнюю девчонку, совсем не такую, как Тора в юности, – голубоглазую блондинку, танцовщицу из группы поддержки спортсменов. Ведь не перевелись еще в школах группы поддержки? И хоть она несла полную чушь – про большую грудь, про короткую форменную юбчонку, – мужчины, похоже, все принимали на веру. Вместе они создавали нелепое, гротескное существо, и оказалось, Торе нравится перебрасываться репликами. Делать вид, будто она не понимает, для чего ей пишут. На всякое упоминание о сексе отвечать: ха-ха-ха. Когда один спросил про «позу сэндвича», она написала: А что это такое? Когда ее стали прямо спрашивать про НАСТОЯЩИЙ возраст, она наконец созналась, что ей на самом деле всего шестнадцать.

Они обрадовались, сразу застрочили ответы – каждый восклицательный знак как напряженный член.

Не бойся крошка никому не скажу!!!!

Ее безмозглость их восхищала. Сбылась мечта, вот малолетка-танцовщица, жаждущая познать тайны секса, да не от кого-нибудь, а от них! И не понимает, дурочка, чего от нее хотят!

Вскоре у нее потребовали фото. Тора сперва отмалчивалась, просто закрывала окно, но потом подумала: почему бы и нет?

Целый час она провозилась на кровати, пытаясь сделать фото почти без лица, где бы она выглядела на восемнадцать, а не на свои тридцать пять: палец во рту, кончик языка наружу, по-кошачьи. Язык вышел какой-то странный, белесый, но если применить фильтр, а одной рукой прикрыть соски, можно сойти за восемнадцатилетнюю.

Фото всем понравилось, стали просить еще.

У тебя бритая киска?

Ага, – отвечала она. Вранье.

Сколько раз в жизни ты видела член?

Ммм, – набирала она ответ, – 2. А что?

А парень у тебя был?

Нет. Но ооооочень хочется!

И, удивительное дело, это съедало весь день. Тора по четыре часа кряду пялилась в экран, пропускала сообщения от Джеймса.

Будь у нее близкие подруги, она рассказала бы им, чем занимается. Или Джеймсу, будь он другим человеком. Это ведь не совсем нормально? Теперь у нее в телефоне целая галерея: туго обтянутый бельем зад, нижняя часть лица, зажатый меж пальцев сосок. Все требовали фото киски, она взяла чужое, из интернета, высылала всем подряд и мало-помалу сама поверила, что эта бритая розовая киска – ее, даже гордилась: полюбуйтесь, какая у меня киска, само совершенство!

Никогда в жизни ей не доставалось столько внимания. Столько мужчин уговорами или обманом добивались от нее того, чего хотели! Это ее и заводило, двойная игра – искусственным путем такое не создашь, ролевые игры тут не помогут. Все должно быть взаправду.

Злили ее лишь оскорбления – к примеру, она торопится, а ей отвечают в гневе: