Парадокс Тесея

Нашел бабушку, фыркнула про себя Лидия Владимировна. И не каким-то парфюмом, а вполне определенным. Винтажный «Манон», на трюмо скопился сонм початых флаконов (если видела, обязательно покупала). Оригинальный, столь любимый мамой вешний букет давно увял и выветрился; от загустелых духов консистенции травяного бальзама исходил терпкий, перепревший аромат распада. Надо сказать, что для человека, от которого перманентно разит конским потом, Алеша проявлял удивительную чувствительность к запахам. Молодой помощник Лидии Владимировны по комиссионному бизнесу занимался еще и тем, что за денежку катал гостей города верхом на дряхлой гнедухе.

– Как там Лиза?

– Да скрипит кобыла. С суставами у нее что-то, пришлось ветеринара вызывать. Ноги почти не сгибаются.

Алеша с упоением перечислял все возможные лошадиные суставные недуги, пока разбирал сумку. Под артриты и артрозы из недр спортивного баула появились четыре разновеликие ложки, мраморная, в жилках, нога от настольной лампы с керамическим патроном, зеленый плафон от нее же на манер грибной, вроде молодого опенка, шляпки, закисший складной нож, набор елочных игрушек «Малютка», вышитая крестиком икона Богородицы и сырная доска. Ай да Леша, ай да фартовый парень.

– Что, что я принес?

По выражению лица Лидии Владимировны он догадался, что им светит приличный доход, но не мог определить, какой именно предмет наиболее ценен. Косился на ложки, а там все, за вычетом одной, со штихельной гравировкой, мельхиоровые. Фартовый, но неопытный.

– Во-первых, доска. Она гарднеровская, коллекционная. С правильным красным клеймом. Я попозже проверю с лупой, но, кажется, без дефектов. Может, под углом проступят царапины от ножа. В любом случае, это тысяч шестнадцать, не меньше.

Алеша ликующе хлопнул себя по ножище.

– А ведь я эту доску сам заметил, пока чай пили. Хозяйка и не собиралась ее продавать! – Спохватился:

– Погодите, а во-вторых?

– Лампа, Алеша, лампа. Отдадим ее Семенычу дальше по коридору, он ее за бутылку переберет, проводку поменяет. И развлечется мужик в процессе. За сколько взял запчасти?

– Пятьсот.

– С новой проводкой выставим за двадцать пять.

Парень аж подскочил. Но он молодец, что тут скажешь. Удачный выезд.

Несмотря на то что с Алешей нужно было делиться, Лидия Владимировна партнерством дорожила. Детей у нее не случилось – блокадная юность отозвалась бесплодием. А экспертные знания кому-то надо передавать. Этот мальчик отлично соображал. И чуйка у него была. И пользы для бизнеса он приносил достаточно: в свободное от коней время ездил по адресам, скупая добро, фотографировал, размещал объявления на «Авито» и eBay, отправлял товар клиентам. Она, конечно, еще ого-го, но по городу столько не накатает. Опять же, люди в скупку звонят всякие. Кто-то по радостному поводу – например, приобрела семья квартиру и хочет избавиться от чужого хлама. Или нищеватый студент продает гжель покойной бабушки, чтобы сводить девушку на свидание. Но чаще имели место сюжеты печальные (невыплаченные кредиты, неизлечимые болезни и внезапные смерти) и сюрреалистические. Один настырный мужик пытался загнать Алеше ножной протез своего товарища, пока тот пьяно, по-пиратски, храпел за стенкой. Не больно-то хочется с подобными субъектами сталкиваться на излете жизни. А парень пускай практикуется, ему наука.

Алеша совершал пассы с телефоном вокруг сырной доски и фарфоровой девочки с гольфиком. Сфотографировав, стал заполнять объявления, время от времени консультируясь с Лидией Владимировной по поводу формулировок.

– А что с этими штукенциями? Размещаем? – спросил он погодя, имея в виду дверной декор с Удельной.

Вопрос обескуражил Лидию Владимировну. Не для этого ведь она их взяла. А для чего тогда? На память? Память у нее вроде и так слава богу. Грех жаловаться. Она силилась постичь, что подтолкнуло ее на рынке к покупке, и не могла: утренний эпизод лишился явственных причинно-следственных связей, будто засвеченная пленка – деталей. По всему выходило, что эти бронзовые накладки для нее важны. Быть может, как свидетельство подлинности – но не интерьеров Елагина дворца, а собственного прошлого, которое ее сознание изо дня в день реставрирует по аналогии, проявляя, хоть и немного, творческую смелость.

Алеша по-своему истолковал молчание.

– Да вы не беспокойтесь, что горелые. Точно купят. На какую-нибудь дачу с претензией на роскошь. Отшкурят, позолотят и будет евро. Ну или в модном кафе повесят как есть. Классно получится.

– Классно, говоришь, получится… – повторила Лидия Владимировна.

Еще раз окинула взором артефакты из юности.

– Размещай.

Иные воспоминания тоже бывают получше оригиналов. А денежки сами себя не накопят.

Глава четвертая