Парадоксы эволюции. Как наличие ресурсов и отсутствие внешних угроз приводит к самоуничтожению вида и что мы можем с этим сделать

Но какие-либо симптомы проявляет не более четверти зараженных, а тяжелое заболевание в форме геморрагической лихорадки возникает всего лишь у нескольких процентов из них. На Филиппинах от денге каждый год умирало не более 1 тысячи человек, но в связи с преимущественно детской смертностью и заметной госпитализируемой заболеваемостью страна в 2015 году включилась, хоть и в ограниченном масштабе (до 1 % населения), в программу вакцинации против денге. К этому времени уже были доступны данные из других азиатских стран, показывавшие, что в течение 3 лет после вакцинации заболеваемость у детей тяжелыми, госпитализируемыми формами денге в разы превышала такую у невакцинированных детей. Однако комментарии ВОЗ и фирмы-изготовителя списывали это явление на статистическую погрешность. К сожалению, предварительные данные других азиатских стран в полной мере подтвердились и на Филиппинах: к 2018 году госпитализируемая заболеваемость и смертность в провакцинированной группе детей заметно превысила таковую у невакцинированных, всего умерло 154 ребенка, из них 19 – с достоверным диагнозом денге. Эта история важна еще и тем, что именно на ее примере впервые стал широко обсуждаться феномен антителозависимого усиления патогенного действия (Antibody-Dependent Enhancement, ADE), иногда называемый в качестве ведущего компонента парадоксальной клинической картины и COVID-19 (ОП!).

Собственно, история ADE и начинается именно с лихорадки денге, но еще в далеком 1961 году. Тогда молодой врач армии США Скотт Холстед (Scott Halstead), работавший в Таиланде в составе группы вирусологов, впервые заметил, что дети, повторно заболевшие лихорадкой денге, а также младенцы кормящих матерей, привитых от лихорадки денге, заболевали и умирали гораздо чаще, чем заболевшие в первый раз или вскармливаемые непривитыми матерями. Это шло вразрез с господствующими постулатами иммунологии о развитии более сильной устойчивости после первого контакта с патогеном и о передаче пассивного иммунитета в виде иммуноглобулинов А с материнским молоком.

Чтобы разобраться, Холстед несколько лет спустя провел эксперимент на животных. Он заразил десять дюжин обезьян разными комбинациями вирусных вариантов денге и обнаружил, что у многих обезьян при повторном заражении вирусом лихорадки денге, но вариантом, отличным от первого, количество вируса в крови становилось чрезвычайно высоким. Для объяснения данного феномена Холстед к концу 70-х годов разработал концепцию ADE, согласно которой антитела в определенной концентрации и определенного сродства к вирусным антигенам позволяют вирусным частицам ускользать от разрушающего действия иммунокомпетентных клеток. В конкретной модели для лихорадки денге он предположил, что антитела связываются с вирусными частицами, и это, как обычно, облегчает их поглощение макрофагами. Но в случае ADE это поглощение через рецепторы к нераспознающим антигены («свободным») кончикам антител G (FcγRIIa) не ведет к расщеплению вирусных частиц внутри макрофагов на кусочки и выставления (презентации) этих кусочков на своей поверхности для других иммунных клеток, что запускает каскад сильного иммунного ответа. В случае же повторной инфекции денге, как считал Холстед, из-за недостаточного количества антител и/или их недостаточного сродства к вирусу макрофаги не распознают поглощенные вирусные частицы как опасность и не развивают дальнейшую иммунную реакцию на них. В результате вирусные частицы сохраняют способность свободного размножения, их концентрация тысячекратно возрастает, что выливается в крайне тяжелую клиническую картину.