Парашюты над Вислой

Если немцы не то, что не бегут, но даже не вывозят тылы — значит, о стратегическом отступлении речи не идёт. Мы нанесли решительное поражение группе армий «Центр», разгромили десятка три её дивизий, освободили Белоруссию — но немцы, похоже, за Польшу будут держатся. И даже не по рубежу Нарев-Висла-Сан — а намного восточнее. Отступать они НЕ БУДУТ… Но это его, капитана Савушкина, личное мнение. Наверху так не думают, наверху — в эйфории от победы в Белоруссии… А что это значит? Это значит, что сидеть и наблюдать — недостаточно. Сегодня — последняя ночь простого наблюдения, завтра надо переходить к активным действиям. В идеале — захватить какого-нибудь штабного офицера с картами и планами. А ещё лучше — генерала… Савушкин хмыкнул и улыбнулся — а чего мелочиться? Гитлера! Вот это был бы номер…

Ладно, смех смехом, а надо заставить себя заснуть. Чтобы ночью не пропустить ничего важного! Овец посчитать, что ли?

Тут в дверь горницы вошла хозяйка — неслышной тенью скользнув по комнате, без слов юркнула под одеяло, и тут же Савушкин на своём теле почувствовал её горячие руки. Капитан не успел ничего сказать — как губы Ганнуси жарко опалили огнем его уста. Последнее, что успел подумать Савушкин перед тем, как его накрыл пароксизм желания, и его голова бешено закружилась от вожделения — было: ничего себе тихая и мирная мать двоих детей…

* * *

Когда окончательно стемнело — они с Некрасовым вышли на улицу, аккуратно прикрыв за собой калитку. Они немцы, комендантский час на них не распространяется — но береженого, как говорится, известно кто бережёт… Некрасов беззвучно зашагал к шоссе, Савушкин, хоронясь среди придорожных кустов — к полотну железной дороги. Здесь, в отличие от Белоруссии, вдоль путей лесопосадки не вырубались, и можно было устроится в зарослях черемухи в десятке метров от станции, ничем себя не выдавая. Глубокий тыл, тут даже комендантские патрули на мотоциклах катаются, не утруждая себя пешим дозором…

Время тянулось мучительно медленно. В час ночи прошёл санитарный поезд на Лодзь, через полчаса под водокачку подкатил маневровый паровоз из Блоне (Савушкин услышал, как переговариваются машинисты). К двум часам движение на станции окончательно затихло — как будто и нет никакой войны… Савушкин незаметно для себя уже начал было дремать — как вдруг какой-то невнятный шум вернул его в действительность.

Станция оживилась. Железнодорожники в своих чёрных тужурках, почти не видимые обычно, забегали в тусклом свете зеленых ночных фонарей, к стрелкам на выходе со станции беглой рысью затрусили две тени, на перроне спешно составляли в козлы деревянные щиты, предназначенные днем маскировать запасные пути… Ого! Дремоту у Савушкина как рукой сняло…

Вскоре к перрону, пыхтя и пуская клубы пара, подполз эшелон. Десяток товарных теплушек, три пульмановских вагона, две дюжины платформ… Твою ж мать! На платформах густо скучились броневики, грузовые и легковые машины, бронетранспортеры, мотоциклы, счетверенные зенитные малокалиберные пушки, лёгкие тягачи… Судя по технике — моторизованные части, скорее всего — разведка. Разведбат танковой или моторизованной дивизии… Судя по количеству товарных вагонов — да, батальон. Савушкин пересчитал технику — так и есть.

По затылку капитана пробежал холодок, одновременно в горле образовался ком. Вот оно что, ребята… Не зря немцы сиднем сидят в Варшаве! Танковая дивизия на окраине Кампиносской пущи, только что пополненная новенькими танками и прочим военным железом, разведбат какой-то танковой или моторизованной дивизии, прибывающий с запада… Танки — не для обороны. Танки — для наступления!

Савушкин внимательно, до рези в глазах, всматривался в прибывший эшелон. Прежде всего, его интересовали эмблемы на технике — но их было чертовски трудно разглядеть в зыбком свете зеленоватых ночных фонарей. Но тут ему повезло — железнодорожник, осматривающий колёса платформ и периодически ударяющий их своим молотком на длинной ручке — случайно подняв свой фонарь, осветил борт стоящего прямо на платформе бронетранспортёра. Ястреб, несущий ромб! «Герман Геринг»! Так сказать, товарищи по оружию, танковая дивизия люфтваффе!

Отлично! Любовь немцев ко всякого рода геральдическим штучкам сыграла с ними злую шутку…

Но эшелон с разведывательным батальоном был не один. Как только он покинул станцию — тут же на его место прибыл состав из грузовых вагонов, судя по отсутствию людей — с амуницией или боеприпасами. Через час — ещё один эшелон, на этот раз почти целиком состоящий из платформ с грузовиками и несколькими товарными вагонами с прислугой. Эти стояли долго, больше часа — с двух платформ в голове поезда сгружали какую-то рухлядь, судя по всему — поврежденные в пути машины. Что ж, партизаны есть не только в Белоруссии…