Парашюты над Вислой

— А я не вам, пьяницам. Котёночкин, Костенко — из машины, живо отыщите патруль местной полиции. Они в синих мундирах таскаются, не ошибётесь. И волоките их сюда! Женя, давай за руль — мало ли что…

Некрасов, найдя заветную коробку, достал шнапс и протянул бутылку командиру.

— Держите, товарищ капитан. От сердца отрываю… Хотите местным полицаям взятку дать?

Савушкин кивнул.

— Типа того. Но мы посмотрим на их поведение…

Ждать им долго не пришлось — вскоре из переулка показались Котёночкин и Костенко, идущие в сопровождении трех гранатовцев. Савушкин вышел из машины.

— Herr Hauptmann, Polnische Hilfspolizisten. — Представил синемундирников Савушкину лейтенант.

Должностные лица польской вспомогательной полиции смотрели на капитана настороженно и не сказать, чтобы сильно дружелюбно — видно, нет меж немцами и польскими полицаями ни любви особой, ни дружбы, ни тем более братства по оружию. А вот ненависть, похоже, хоть и затаённая, и глубоко спрятанная — есть… Ладно, постараемся остаться в этой тональности — мир и дружбу предлагать не будем. А вот бутылочку шнапса…

— Unser Bataillon wird diese Kirche besetzen. Unter dem Lebensmittellager. Hier ist der Haftbefehl des Kommandanten.[120] — и Савушкин, достав из планшета конверт, полученный в ожарувской комендатуре, извлёк из него направление в дивизию «Герман Геринг» и протянул его польским полицаям — истово надеясь, что читать по-немецки они не умеют, а обилие штампов и печатей на документе обеспечит этой бумаге должное уважение.

Надежды Савушкина оправдались. Полицаи бумагу в руки брать не решились, увидели, что бумага с печатями — и ладно; старший из «синих», пожилой вахмистр, покачав головой, степенно изрёк:

— Du brauchst eine Kirche. Wir müssen mit seinem Abt sprechen. — И развёл руками, типа, это не их епархия, нужен костёл — говорите с ксендзом, а мы тут ни при чём.

Савушкин кивнул.

— Alles ist in ordnung. Finden Sie uns den Abt der Kirche.[121] — И протянул гранатовцам бутылку шнапса, что вызвало оживление в рядах местных коллаборационистов. Вахмистр взял бутылку, упрятал её в свою сумку и, важно кивнув, сказал:

— Zehn Minuten. Wir werden ihn bringen[122]

Десять минут? Ну-ну…

К изумлению Савушкина, полицаи никуда не пошли, а, открыв ворота ограды, окружающей церковь — направились в глубину двора, и через десять минут — вот это точность! про себя удивился Савушкин — вывели к воротам седобородого ксендза, хоть и весьма пожилого, но отнюдь не согбенного, а наоборот — держащего строевую выправку. Варшавская крепостная артиллерия, подумал Савушкин…

— Herr Abt, Wir müssen reden[123]

— Przepraszam, nie rozumiem niemieckiego…[124]

Савушкин про себя улыбнулся. А и не надо, товарищ ксёндз, главное, чтобы ты по-русски понимал… И, обратясь к гранатовцам, коротко бросил:

— Sie sind frei![125]

Вахмистр что-то буркнул вполголоса своим коллегам — и вся троица синемундирников быстро свинтила в переулок. Савушкин про себя вздохнул — а вот теперь начинается самое интересное… Взяв старика-ксендза под руку, он подвёл его к воротам, и, осмотревшись, произнёс:

— Пан Хлебовский, вам привет от Ивана Трофимовича Баранова. В тридцать девятом он передавал через вас деньги для матери Героя Советского Союза Сигизмунда Леваневского…

Ксёндз остолбенел, и, не в силах что-то ответить — лишь жадно хватал ртом воздух.

— Успокойтесь, пан Чеслав, всё в порядке, мы русские, разведка. Нам нужна ваша помощь…

Но старик всё никак не мог прийти в себя, и Савушкину пришлось довести его до скамьи у церковного забора. Что ж он такой впечатлительный, он что, русских разведчиков в первый раз видит, что ли? — сыронизировал про себя Савушкин. Хотя какая тут ирония, тут впору валидол скармливать пану Хлебовскому, и кислородную подушку тащить — как бы не гигнулся старик от волнения…

Минут через пять ксёндз, придя в себя, глубоко вздохнул, провёл ладонями по лицу и спросил глухо:

— Зачем вы здесь?

Савушкин пожал плечами.

— Приказ командования… Велено узнать, как тут обстоят дела.

— А зачем это вам?

Вот те раз… А ещё Порт-Артур защищал. Не понимает, зачем нужна разведка? Савушкин промолвил:

— Скоро наши войска войдут в Польшу, и нашему командованию надо знать планы немцев.

Старик опять изумлённо посмотрел на капитана.

— В Польшу? А разве фронт не по Днепру? Немцы говорят, что остановили ваш наступ на Восточном валу, и все попытки ваши перейти Днепр закончились плохо, большие потери…

Савушкин улыбнулся.

— Немцы могут что угодно говорить. — Помолчав, добавил: — Нам надо несколько дней пробыть в Варшаве. Но тайно. Немецкие мундиры и документы нам уже не помогут. Сможете помочь?

Старик, подумав несколько минут, кивнул.

— Змогу. Але… Самоход ваш надо куда-то сховать.

Капитан махнул рукой.

— Как пришло, так и ушло! Он не наш. Нам его дали покататься.