Паргоронские байки. Том 3

Деревня Мхи окончательно превратилась в развалины. Посередь нее раскинулся умирающий кульминат. А из погреба, размазывая слезы, выбралась Кая. На подкашивающихся ногах девочка подбежала к Яппогу, дернула изо всех сил копье… и упала вместе с ним на землю.

Яппог издал булькающий звук. Из раны хлынула кровь. Единственный оставшийся глаз стал тускнеть.

— Не умирай, Яппог! — разревелась Кая, пытаясь закрыть рану ладошками. — У меня больше никого нет!

— ПРОСТИ…. — с трудом выдавил кульминат.

— Живи, Яппог, пожалуйста, живи!..

— НЕ… МОГУ…

Когда в деревню Мхи явились перепуганные крестьяне из Лишайников, Яппог был уже мертв.

Кая свернулась в его ладони и тихо плакала.

Интерлюдия

— Дегатти, ты что, плачешь? — удивленно спросил Бельзедор.

— Нет, — странным голосом произнес волшебник. — Иди в анналы.

— В общем, вот на этом история Яппога и закончилась, — подытожил Янгфанхофен, довольно глядя на покрасневшего волшебника.

Дегатти опорожнил рюмку водки, заел ее оливкой и раздраженно спросил:

— Почему положительные персонажи у тебя всегда в конце погибают?

— Доброта наказуема, Дегатти, — развел руками Янгфанхофен. — Так устроена наша вселенная.

— Философия демонов.

— И ты впервые не смог изобразить гохерримов как благородных воителей, — хмыкнул Бельзедор. — Ты очень старался, чувствуется… но сама структура истории была против. Да, Янгфанхофен?

— Ох, Бельзедор, я никогда и не делал вид, что мы какие-то светлые рыцари, — покачал головой Янгфанхофен. — У нас есть кодекс, и мы его придерживаемся. Но для смертных это мало что меняет. По сути это просто правила чистого забоя — не причинять лишних страданий, щадить тех, кто сумел дать отпор или избрал благородную гибель… но мы все равно демоны, Бельзедор. Кстати, Босгардерон правила нарушил — с его стороны это был акт браконьерства.

— И часто такие акты браконьерства у вас бывают?

— Случается. И в последнее время чаще, чем раньше. Нас все сильнее ограничивают со всех сторон — как светлые силы, так и свои же собратья-демоны. А гохерримам не хватает сражений.

— А что потом стало с той девочкой, Каей? — спросил Дегатти.

— Несколько следующих лун она жила в деревне Хвощи, у дальней родни. А потом… о, у нее была интересная судьба. Возможно, ты о ней даже что-то слышал. Если хотите, могу рассказать.

Конечно, они захотели.

Лазитанский темперамент

1351 год Н.Э., Парифат, Мистерия.

Кайкелона оперлась на трюмо всем весом и с надеждой уставилась в зеркало. Она ужасно волновалась. Две луны собиралась с духом и вчера наконец-то решилась.

На сегодняшнем балу она признается. Признается ему в своих чувствах. А там уж… пусть будет что будет.

В этом году ей стукнуло шестнадцать. Из них половину она провела в Лазитании — захудалом королевстве где-то на заднице Парифата. В восемь лет Кайкелона Чу полностью осиротела, потом некоторое время была приживалкой у двоюродного дядьки, который ее терпеть не мог, а потом ее заприметила одна волшебница. Агент Кустодиана, она там расследовала… гхм… кое-что.

И теперь Кайкелона здесь. В Мистерии. В Клеверном Ансамбле. Закончила второй курс бакалавриата, учится в институте Апеллиум.

У нее хорошо получается… кажется. Она поступила на два года раньше нормы и завалила арифметику, но все равно заработала целых восемьсот двадцать четыре балла. Если больше восьмисот — ты учишься задаром. Это очень хорошо, потому что денег у Кайкелоны не было и быть не могло. Она почти нищенка — и слава всем богам, что жилье и еда для школяров бесплатные.

Увы, одежда не бесплатная. Кайкелона с отчаянием смотрела на свое платье. В последнее время она как-то чересчур уж выросла. Руки и ноги вытягивались так быстро, словно пытались сбежать от хозяйки. И к шестнадцати годам Кайкелона Чу стала высокой, худющей, голенастой девчонкой с тонкой шеей и оттопыренными ушами.

Она ненавидела свою внешность.

Но по крайней мере у нее красивые глаза. Огромные, с длинными ресницами. И брови ничего себе. А вот нос подкачал, чересчур уж орлиный. На мужском лице такой нос смотрелся бы прекрасно, но женскому не подходит.

И платье все еще коротковато. Лодыжки совсем голые. А до бала всего несколько часов.

Кайкелона достала из ящичка мелок и размашисто начертала схему. Она еще не пробовала этот призыв. Он форматный и вообще-то не рекомендован до третьего курса бакалавриата… но ведь технически она уже на третьем, верно? Второй она успешно закончила, последний экзамен сдан вчера.

Юная волшебница положила в центр схемы иголку, сосредоточилась на точке в пространстве и воскликнула:

— Желаю заключить договор! Зову в этот мир Ткачиху!

Воздух сгустился, и в комнате возникла сухопарая женщина в причудливом головном уборе. Была она до изумления некрасива, но в платье облачена такое чудное, что впечатление скрадывалось.

— А ты еще совсем девочка, — сказала она, внимательно глядя на Кайкелону. — Но уже достаточно взросла для договора. Чего желаешь?