Паргоронские байки. Том 5

— Но он выбрал Ассантею, — задумчиво говорила она. — А Ассантея — эмиссар моего мужа. Как я. И она дорожит этим местом, так что вряд ли бы полезла в такую авантюру. Но в то же время ей, возможно, снова хочется стать единственным эмиссаром. Хотя что уж в этом такого ценного? Хальтрекарок ничего особенного нам и не поручает…

— Дяй!

— Да, все в мире это говорят… — согласилась Лахджа, отращивая огромный карман и сажая туда Астрид. — Даже когда они произносят что-то другое, то подразумевают это. Дай — хорошее слово для определения духа общественных взаимоотношений. Что посулили Ассантее за этот иудин поцелуй?

И тут Лахджа снова подумала о Совнаре. Абсолютно не хотелось подозревать чуть ли не единственного своего надежного союзника, но что если он в самом деле решил снова сделать Лахджу бездетной? Ему ведь не нравится, что она перестала бегать по его поручениям.

Но нет, нет. Глупость какая-то. Господи, да через пару-тройку лет Астрид подрастет, и Лахджа вернется к прежним обязанностям. Может, даже раньше. Для демона два-три года — это как комар чихнул, не стоит даже упоминания.

К тому же Совнар — бушук, а бушуки тоже довольно детолюбивые. У них большие семьи, разветвленные кланы, они придают этому огромное значение. Совнар скорей бы уж начал наводить мосты на предмет сговорить Астрид с кем-нибудь из своей бесчисленной родни. Он, кстати, на днях и в самом деле вдруг заговорил о своем юном внучатом племяннике — на днях пятьдесят лет стукнуло, пора уж невесту подыскивать.

А что, по меркам демонов — практически погодки.

Объясняя все это внимательно слушающей Астрид, Лахджа сама не заметила, как покинула дворец. Глядя на расстилающуюся впереди пустошь, на едва заметное мерцание скрытого за горизонтом Нижнего Света, она вдруг подумала, не уйти ли ей. Убраться куда подальше вместе с Астрид, жить…

Хотя где ей жить? Вдвоем с ребенком в джунглях? Снимать квартиру в Мпораполисе? А на что? Пойти работать в госпиталь Зиммизхи? Там ребенку места не найдется… кто будет сидеть с Астрид?

Или податься к маме Мазекресс? Но та вряд ли сильно обрадуется…

Не будь Лахджа женой Хальтрекарока, все было бы гораздо проще. Но развод он ей не даст, а снять эти брачные печати невозможно. Это же не что-то вещественное, это все те же игры разума. Пока она знает, что замужем — она замужем.

Может, продать это знание кэ-миало?.. Не, вряд ли такое сработает.

Размышляя, Лахджа незаметно для себя взлетела. Астрид она переместила на спину, вырастила там детское креслице и закрепила дочь щупальцами-ремнями. Та ничуть не испугалась и даже радостно заверещала.

— Потом и сама летать научишься, — пообещала ей Лахджа. — Небо Паргорона — наше. Кроме нас без демонической силы не летает никто. Аргеры и злобоглазы не в счет.

А, и еще паргоронские котята, конечно. Припорхали откуда-то целой стайкой и начали приставать к Астрид. Почуяли невинного ребенка, гаденыши.

Но они быстро отстали. Лахджа нарастила массу, увеличила скорость — и котята остались позади. Астрид попыталась скогтить одного на лету, но тот увернулся и только царапнул ей лицо.

Не сумевшая сожрать бесенка Астрид обиженно заревела.

— Ничего, мой маленький монстр, — утешила ее Лахджа. — Будет и на твоей улице праздник. Если сегодня не сожрали тебя — это уже хорошо.

Она сама не заметила, в какой момент пересекла границу гхьета. Огромную скорость Лахджа развивала даже без демонической силы, на чистом метаморфизме. Если сделать себя очень аэродинамичной, то будешь скользить сквозь воздушные слои, как раскаленная болванка в топленом масле.

Хорошо все-таки уметь летать — раз, и посмотрела мир.

Астрид, кажется, нравилось. Дети любят скорость. Человеческого младенца, возможно, уже стерло бы до костей воздушным потоком, но уж не дочь демолорда, нет. Она смеялась и вертелась в своем креслице, с восторгом рассматривая мелькающие внизу виды.

Лахджа летела на север… юг… в направлении Нижнего Света. Астрид от такого сильного ветра все-таки немного расчихалась… и у нее оказались кислотные сопли. Интересно, это-то в кого?

— А-а-апсик!.. — оглушительно чихала девочка.

Лахджа вырастила на спине глаз и посмотрела на растворяющуюся кожу. Хорошая кислота, сильная. Регенерация уже все возместила, но такой чих, пожалуй, и металл прожжет.

Возможно, защитный механизм. Как яд у детенышей некоторых животных. Интересно, характерно ли это для чистокровных фархерримчиков или взрослых хальтов? У взрослых фархерримов-то точно нету.

Сначала Лахджа и Астрид пересекли чей-то промышленный гхьет — внизу громоздились огромные постройки, дымились гигантские трубы, повсюду суетились муравьями харгаллы, по монорельсам струились болиды-вагонетки. Потом покружили над марширующим на учениях легионом — десятки тысяч разврагов занимались шагистикой под бодрые окрики гохерримов.

Сколько же их… Зачем нужна такая огромная армия, если мир ни с кем не воюет? Только ради обороны? Так на Паргорон вроде никто не нападает… хотя именно потому и не нападает, наверное.

И еще из-за вон тех, конечно.

— А-а-а! — завопила Астрид. — Мама, дяй, мама!