Паргоронские байки. Том 5

Высшего демона он не мог просто усыпить, заморочить, обратить в марионетку. Часть ментального воздействия задерживала Защита Разума, другую — ее собственный демонический иммунитет. Но ему и не требовалось — Лахджа металась все отчаянней, трансформировалась, отсекала мелькающие щупальца, но уже видела, что угодила в переплет.

Куда бы она ни бежала — везде встречал Кошленнахтум.

— Хальтрекарок!.. — заверещала она в панике. — Совнар!..

— Никто не услышит, — был ответ Кошленнахтума.

Колоссальное щупальце устремилось к ней — и его прошило гетитовыми снарядами. Лахджа после долгих экспериментов научилась превращать руку в органическое ружье, стрелять собственной плотью, как дикобраз иглами… только с гораздо большей мощью.

Конечно, толку от такого немного. Раны сразу же затянулись. Но мгновение форы это дало — и Лахджа приземлилась под дернувшимся щупальцем.

Выпустить столб пламени. Пучок тонких, отвратительных колючих лиан обратился в пепел — но его уже сменяет завеса других. Изрыгнуть кислоту, отравить сам воздух вокруг миазмами — части Кошленнахтума обрываются, заживо сгнивая, но то малые, очень малые части…

Ребенок внутри орал, как резаный.

Лахджа снова увернулась, снова скакнула. Приземлилась на все четыре — надо скорее оторваться, попытаться достичь Призрачной Тропы и вернуться в гхьет мужа.

Однако Кошленнахтум, конечно, такой возможности ей не дал. Все плотней окружал кольцом из себя.

Лахджа отрастила дюжину голов и конечностей, палила всем арсеналом, рубила страшными лезвиями, изрыгала ядовитых пчел и прятала где-то в самых недрах истерящую Астрид. Но слишком велико было превосходство. Несколько секунд Лахджа еще сопротивлялась, а потом громадное щупальце просто смяло ее, сплющило, притиснуло к каменной коже кульмината.

— Какая тяга к жизни, — произнес Кошленнахтум. — Мазекресс хорошо постаралась.

Лахджа тоже выпустила сотни щупалец. Мелких, острых, пронизывающих и рвущих плоть. Вот и она — его ноцицептивная система. Болевые рецепторы. Проводники страдания. Просто зажать… не отпускать… и поджарить!

Лахджа применила Электрошок.

Кошленнахтум задрожал от неожиданной, нестерпимой боли, почти достигшей самого его ядра — и непроизвольно ударил. Саданул со всей мощи демолорда. Даже кульминат от такого заворочался, закряхтел… но все же не проснулся.

А вопли Астрид стихли.

У Лахджи внутри все похолодело. Сознание на какое-то время померкло… а потом вернулось. Регенерация сработала, тело сразу же восстановилось.

Но только ее собственное. Астрид… Астрид превратилась в окровавленный мертвый комок.

Ее просто раздавило.

И вот тогда Лахджа закричала — и были в этом крике чистые боль и ненависть. Теперь Кошленнахтуму лучше убить и ее — иначе они враги до конца времен.

Но Кошленнахтум… не стал ее убивать. Он будто сам испугался того, что сотворил. Бесчисленные глаза разом выпучились, щупальца со свистом скрылись в порталах, те исчезли — и стало тихо.

Лахджа даже не стала доставать Астрид из своих недр. Ей не нужно было смотреть на труп, чтобы понять, насколько все плохо. Вместо этого она, наоборот, постаралась воссоздать условия утробы, по мере возможности уберечь тело от разложения и направить всю прану в останки дочери.

Ее Регенерация действовала только на нее саму… но Метаморфизм мог и помочь.

Времени мало. Мертвые демоны почти сразу отправляются на Кровавый Пляж. Но если сохранить плоть и сразу же призвать не успевшую разрушиться душу…

Лахджа нырнула в гиперпространство и понеслась по Призрачной Тропе. Она не замечала ничего вокруг, сокращая тысячи километров до пятиминутной прогулки. Воздух нижнего мира леденил кожу, перед глазами все рябило… но потом она выпала в Кубле, совсем рядом с лучшим госпиталем Паргорона.

Она ворвалась как безумная, раскрылась цветочным бутоном и приказала ближайшему Жертвенному:

— Оживить!

Безумный демон перестал кричать и биться в судорогах. Он почти осмысленно посмотрел на мертвую девочку и взял ее кровоточащими руками. Изогнувшись в диком пароксизме, он обдал Астрид алым ливнем, затряс ее и затрясся сам.

Это не помогало. Этого оказалось недостаточно. Повреждения были слишком обширны — и они были нанесены прямым ударом демолорда. Не топором Бракиозора, после которого уже никто не воскресает, но близко, слишком близко.

На шум явились другие Жертвенные. Ведомые инстинктом целителей, они орали, тряслись и изливали ведра лечебной крови. Но даже всемером у них не выходило, даже их удивительной силы было недостаточно.

— Зиммизхи!!! — в панике закричала Лахджа.

Верховный Лекарь появился словно из ниоткуда. Единственный тут Жертвенный, способный внятно говорить, он бросил на Астрид один лишь взгляд и произнес:

— Восстановлению не подлежит. Если горюешь — роди другого.

— Все-таки попробуй! — почти с угрозой сказала Лахджа.

— Я давно не занимаюсь этим сам, — показал покрытые искусственной кожей ладони Зиммизхи. — Это твой первенец?

— Да. И мы упускаем время!

Зиммизхи тяжко вздохнул и закатил глаза. Потом пристально посмотрел на Лахджу и сказал:

— Цену называть не буду, но однажды я стребую должок. Согласна?