Паргоронские байки. Том 5

— Такульту разрушено, наследовать нечего, — вздохнула Мабхут. — Но, может, когда-нибудь Жрец что-нибудь все-таки восстановит… и ему понадобятся новые архидемоны. А мой малыш Гелал — последний кхариот.

— Полукровка, — осмотрел младенца Хальтрекарок. — Типа вайли?

Ребенок уже тянулся к лежащим на столе помидорам. Асмодей одобрительно улыбнулся и протянул ему одну.

— Молодец, закусывать надо, — похвалил он. — Гелал всегда закусывал.

Узнав о гибели своего лучшего друга и собутыльника, Асмодей и Хальтрекарок пригорюнились. Не надо думать, что у демонов каменные сердца. Им редко удается завести по-настоящему хороших друзей, и когда они их теряют — это действительно большая потеря.

— Дикая Попойка официально закончена, — опрокинул бутылку горлышком вниз Асмодей. Ледяная водка полилась на раскаленный камень. — Финальная фаза — поминки.

— Может, найдем кого-нибудь третьего? — вяло предложил Хальтрекарок.

— Кто может заменить Гелала?! Кто будет настолько же хорош, как наш пивной вексилларий?!

— Ну я не знаю… у тебя кто-нибудь есть на примете?

— У меня никого… а у тебя?

— И у меня никого… Клюзерштатен вечно все превращает в Дикую Викторину… а потом Дикую Резню. А я не гохеррим, я такое не люблю.

— А может, этого вашего корчмаря? Янгфанхофена? Он вроде выпить любит.

— Нет, я не хочу брать третьим Янгфанхофена.

— Почему?

— Потому что я тупой мудак.

Янгфанхофен сказал это обиженным голосом и несколько секунд молчал. Потом все же продолжил рассказ.

— Нет, не надо искать в Аду или Паргороне, — сказал Хальтрекарок. — Нужно кого-то из третьего мира.

— Зачем? — не понял Асмодей.

— У нас было великолепное трио. Трое кудесных парней из трех Темных миров. Мы не можем быть из двух. К тому же мы будем заниматься самыми разными вещами, так что не стоит с соседом по планете, с которым потом еще за руку здороваться. А то я бы с удовольствием позвал своего брата, и мы много бы потешались над его убогим видом… но это будет не то, Асмодей.

— Понимаю. Ты мудр, Хальтрекарок.

Они еще выпили, и снова налили Мабхут. Та сидела в уголочке, с любопытством переводя взгляд с одного на другого. В Лэнге ей редко доводилось видеть каких-то архидемонов, кроме мужа, но она, конечно, знала об этих его друзьях.

Следующие полчаса демоны оживленно проглядывали списки бомонда других Темных миров. Искали того, кто сможет заполнить пустоту в их сердцах.

В Лэнге, конечно, не нашли никого. Там остались только здоровенный спящий болван и призрачный старик, похожий на Лиу Тайн в маске. Этот радостям жизни чужд.

— Хвитачи тоже не подходит, — закрыл перечень Дома Порядка Хальтрекарок.

— Да, там ни одного веселого алкаша, — согласился Асмодей.

— Ни одного благородного пропойцы.

— Ни одного проспиртованного балагура.

— Нет, балагуров в Доме Смеха полно.

— Там они чересчур веселые. У нас же трио алкашей, а не трио психов.

— А обязательно именно демона? Может, кого из богов позовем?

— Не говори глупостей. Бог не сможет состоять в пивном такульту.

Да, именно это было первостепенно важно. Шестьдесят пять веков назад они создали малое такульту — только для них троих. А такульту, эта придумка Лэнга, сильно отличается от Банка Душ Паргорона. Если у бушуков счетом может владеть любой желающий, хоть даже низший демон, то такульту — только для венцов демонической эволюции. Они сами являются его столпами, сами его поддерживают, как живые сервера.

А такульту Дикой Попойки — метауровневое, распределенное. Оно создавалось как фонд для Трех Алкашей и использоваться может только совместно. Если одного члена не хватает — остальные тоже не у дел.

И, конечно, он невелик — этот фонд совместных кутежей. Но за шестьдесят пять веков там все-таки кое-что скопилось…

Демонам было грустно от мысли, что теперь они просто потеряют эту кубышку.

Асмодей и Хальтрекарок вздохнули. Мабхут тоже вздохнула. И младенец громко вздохнул, снова тянясь к бутылке. Демоны посмотрели на него и хмыкнули.

— А сколько взрослеют кхариоты? — спросил Хальтрекарок.

— Этот — полукровка, — напомнил Асмодей. — Наполовину… кто он наполовину? Диавол?

— От других демонов мы рожаем либо дьяволиц, если девочки, либо чистокровных наследников отцов, если мальчики, — сказала Мабхут. — Он кхариот.

— И он тоже Гелал, только маленький, — ухмыльнулся Асмодей.

— Но он не может быть его реинкарнацией, — с сожалением произнес Хальтрекарок. — По срокам не получается.

— Но все равно он Гелал, и он кхариот, — с нажимом сказал Асмодей. — Да и что с этой реинкарнации? Как будто он будет помнить, как нажирался с нами.

— А помнишь, как мы его сестру оприходовали? — ухмыльнулся Хальтрекарок.

— Кстати, надо будет ей рассказать, что у нее брат скончался.

— А… а что, Лилит еще жива? — забеспокоилась Мабхут.

— Ага. Она теперь в Аду живет. Что, Хальтрекарок, в итоге-то моя взяла? Адские колобахи послаще паргоронских?

— Не знаю, не пробовал ни тех, ни других, — ответил Хальтрекарок, и они хором заржали.