Париж. Полная история города

«Бродите. Доверьтесь своему инстинкту. Только так можно узнать город <…> Конечно, памятники нужно знать, но ограничиться только ими нельзя. Я показал вам Париж таким, каким его видят все. От вас самой зависит создать себе свой Париж. Одна из моих студенток-американок (она была из Калифорнии) могла описать подробно все витрины улицы Жакоб или Университетской: книжные магазины, антикварные магазины с их позолоченными стенными часами, изделиями из опала и слоновой кости, переплетами с гербами, миниатюрами, пастушками из саксонского фарфора. “У нас нет, – говорила она, – этих изумительных старинных улиц. Пусть у других городов тоже есть своя поэзия, но мы так впитали в себя очарование французских книг, что только в Париже нам все время кажется, будто мы все это уже видели. Некогда римляне, как, например, Цицерон, чувствовали себя в Афинах как дома. А мы чувствуем себя как дома в Париже. Таковы столицы с ярко выраженной духовной жизнью – столицы духа”. Столица духа. Да, это сказано точно. Это не значит, что все оригинальные мысли рождаются в Париже. Вовсе нет. Но, по-видимому, именно здесь они обретают свою форму. Парижские разговоры, блестящие и вместе с тем глубокие, вначале вас смутили, сбили с толку. А теперь вы говорите мне, что отныне не сможете обойтись без них. Столица вкуса. Я вам говорил о парижских мастерах и о том, почему власть их творчества так постоянна. Но вкус проявляется у нас и в другом. Мне очень понравилось, что вы оценили по достоинству не только наши знаменитые рестораны, но и те маленькие, скромные по виду ресторанчики, в которых хозяин сам готовит и сам хлопочет об изысканности блюд. И не надо думать, что эта взыскательность, изысканность расслабили наши характеры. Разве Париж, столица вкуса, не является также и столицей свободы? Несколько лет назад, во время оккупации, когда многие американцы тянули меланхолическую жалобу: “Последний раз, когда я видел Париж…” – я произнес им краткую речь на тему: “В следующий раз, когда вы увидите Париж…”

Ярмарка ветчины. Париж. Около 1950 года

“В следующий раз, когда вы увидите Париж, – сказал я им, – он будет таким же красивым, каким вы его запомнили. Его памятники сохранят свои чистые линии, и все останется на своих местах; золотые трофеи на куполе Дома Инвалидов будут сверкать тем же матовым блеском; эти два прелестных дома из розового кирпича все так же будут стоять при входе на площадь Дофина. Парижан вы найдете похудевшими, ослабевшими, но не потерявшими ни остроумия, ни здравого смысла, ни мужества… Париж – город большого сердца, Париж пылкий и непокорный, Париж оккупированный, но не завоеванный, – вот что вы вновь увидите, мои американские друзья, когда в следующий раз приедете в Париж…” И вот, мой друг, вы именно это здесь увидели и отныне каждую весну вновь захотите посмотреть и еще лучше узнать».[184]

Британская писательница Айрис Мёрдок устами одного из своих персонажей говорит:

«К Парижу я всякий раз приближаюсь с замиранием сердца, даже если побывал там совсем недавно. Каждый приезд в этот город – предвкушение, каждый отъезд – разочарование».[185]

Разочарование? Нет, наверное, не разочарование, а расстройство. Расстройство тем, что опять было мало времени, что опять пробегал в суете по магазинам и по «ключевым точкам». А настоящий Париж, который точно не разочарует, невозможно узнать за несколько дней. В Париже нужно жить долго. Как писал в своем романе «Остров Крым» Василий Аксенов: «Приезжаешь в Париж и никуда не торопишься. Это наслаждение».[186]

То есть Париж – это не разочарование. Это – незавершенный аккорд. Как говорит персонаж романа Айрис Мёрдок, «это единственный город, который я способен очеловечить. Лондон я слишком хорошо знаю, а остальные города недостаточно люблю. С Парижем я встречаюсь, как встречаются с любимой женщиной, но в конце, когда все слова уже сказаны. Alors, Paris, qu’est ce que tu dis, toi? Paris, dis mois ce que j’aime[187]. Ответа нет, только старые стены отзываются печальным эхом: Paris».[188]

Париж долгие годы был целью моих устремлений, и восхитительное ощущение, с которым я впервые ступил на его мостовые, казалось мне гарантией того, что и другие мои желания будут также удовлетворены.

ЗИГМУНД ФРЕЙД

австрийский психоаналитик

Власть вещей, или Париж Жоржа Перека