Но, конечно же, главное место для рекламы в Париже – это витрины. Куда же без этого? Как говорил французский культуролог Жан Бодрийяр, в современной цивилизации не существует рационального потребителя, самостоятельно осуществляющего выбор, этот выбор навязывается различными структурами, заинтересованными в сбыте товаров. Так вот, действие романа Жоржа Перека происходит в 60-е гг., а это было время, когда «рекламное послание впитывается с наслаждением».[196]
В романе парижская реклама «неистовствует» и охватывает весь город, тем самым навязывая жителям определенный образ жизни, формируя их мировоззрение и ценностные установки. Вот и Жером с Сильвией стараются уподобиться выдуманному образу успешного человека, и любые несоответствия рождают дисгармонию в их душах. Жорж Перек пишет: «С утра до вечера все кругом – объявления, рекламы, неон, освещенные витрины – твердило, вопило о том, что они стоят довольно низко на ступенях общественной лестницы».[197]
Городской пейзаж, яркий, интересный, изобилующий рекламными плакатами, будто создан для обеспеченных людей и тем самым отображает жизнь, не соответствующую возможностям Жерома и Сильвии: «В мирке, к которому они принадлежали, как правило, все желали большего, чем могли себе позволить».[198]
Получается, что Жером и Сильвия чувствовали себя уязвленными, когда не могли заставить себя войти в дорогой магазин. И Париж как бы провоцировал их, с помощью контраста указывая на их истинное социальное положение.
Париж 60-х гг. ХХ века – это отражение своего времени, а то время было отмечено формированием во Франции «общества потребления», характерными признаками которого являются культ материального благополучия, развитие развлекательной индустрии и рост роли рекламы при любом выборе.
Жером и Сильвия – это типичные представители этого общества. Их отношение к Парижу можно охарактеризовать как утилитарное: они видят во французской столице лишь собрание мест, способных удовлетворить неуемную жажду потребления. Париж для Жерома и Сильвии играет роль испытания, которое они не могут преодолеть ввиду своей духовной несвободы.
Столица моды
Парижский стиль
Есть такое понятие – парижский стиль. Впрочем, может быть, это очередной миф? В этом невозможно разобраться, если не понять, почему Париж так долго оставался «столицей моды».
Париж и в самом деле сыграл в истории моды очень важную роль. А как же иначе? Не зря же этот город очень долгое время вообще считался (и по праву) столицей мира. Не зря же, говоря о французском стиле, мы мысленно переносимся именно в Париж – в город, до сих пор считающийся высшим воплощением моды. Не зря же парижанок считают (особенно люди, которые в Париже были очень давно или не были никогда) законодательницами мод, обладающими безупречным вкусом и непревзойденной женственностью.
Понятно, что сейчас Париж сдал свои позиции. У Парижа появилось множество соперников. Во всех областях, в том числе и в области моды. Тут достаточно назвать Нью-Йорк или Милан. А ведь есть еще и Лондон, и Токио, и Шанхай, который с недавних пор называют «Парижем Востока».
В самом деле, Париж уже давно не единственный центр моды. Это, скорее, какой-то символ, с которым людям тяжело расставаться, как тяжело расставаться со всем, что было актуально и практически бесспорно на протяжении многих веков.
Разнообразные визуальные образы и тексты, ассоциированные с парижской модой, не всегда легко поддаются интерпретации, поскольку миф о Париже слишком глубоко укоренен в европейской культуре. Париж – не только реальный, но и мифический город. На протяжении столетий он славился своими бесчисленными художниками и литераторами. Именуя Париж «городом Света», мы вспоминаем не только о сияющих витринах магазинов, театров и кафе, но и об эпохе Просвещения, о Париже как оплоте свободы. Париж – не просто столица Франции. Это столица мира, место, где все достижения цивилизации, от авангардного искусства до элегантной моды, обретают свое самое полноценное воплощение.
Таким образом, место Парижа в современной мировой системе моды обусловлено долгой историей.
Но вот вопрос: а когда Париж заслужил репутацию модной столицы?