Париж. Полная история города

Но обычно шляпы, поставляемые Розой Бертен, оценивались не менее чем в 100 ливров.

Кстати, именно Розе Бертен приписывается изобретение турнюра – небольшой подушки, «набитой конским волосом, которую подкладывали сзади под юбку, чтобы придать выразительный силуэт костюму в профиль».[203]

Но у Розы Бертен был серьезный конкурент – куафёр (парикмахер) и шляпник Марии-Антуанетты Леонар-Алексис Отье по прозвищу «Месье Леонар», который каждую неделю причесывал королеву. Это он «придумал самое странное порождение французской придворной моды накануне революции – каркасные прически, которые могли достигать в высоту полутора метров».[204]

Роза Бертен одевала Марию-Антуанетту вплоть до ее свержения в 1792 году, и она была очень влиятельной фигурой при французском дворе. Она также делала на заказ «модные куклы» разных размеров (в том числе, и в человеческий рост) и одетые в соответствие с последней модой. До появления модных журналов такие куклы возили по странам, и это помогало дамам следить за новинками в мире моды.

Кстати, именно Роза Бертен сшила для королевы простое траурное платье после казни ее супруга Людовика XVI. А когда обезглавили и саму Марию-Антуанетту, Роза Бертен уничтожила все свои бухгалтерские книги и счета. Она бежала в Лондон, какое-то время продолжала обслуживать своих старых клиентов-эмигрантов, и ее «модные куклы» все так же продолжали путешествовать по европейским столицам, добираясь даже до Санкт-Петербурга. В 1795 году она вернулась во Францию, где ее самой известной клиенткой стала Жозефина де Богарне (супруга Наполеона), что позволило оборотистой женщине восстановить все свое имущество, включая дом в Эпине-сюр-Сен под Парижем.

Жан-Франсуа Жанине.

Портрет Мари-Жанны Бертен. 1790 год

Немецкий историк Улинка Рублак отмечает, что в те времена даже подержанная одежда, вышедшая из моды во Франции, охотно раскупалась в соседних странах, и даже «Перу и Мексика приобретали множество такой одежды».[205]

Французская революция официально декларировала свободу, в том числе и в одежде. Но и тогда, и потом, уже при Наполеоне, французские модели имели хождение за рубежом, хотя их не всегда копировали точно.

В XIX веке, в эпоху становления капиталистических отношений, производство и потребление модных товаров кардинально изменились. Производители одежды начали нанимать рабочих для пошива готового платья, что привело к дальнейшей демократизации моды. Большинство горожан облачилось в строгий темный костюм. Рабочие носили такую одежду лишь по особым случаям, а состоятельные люди шили ее себе на заказ.

* * *

Зарождение современной моды было тесно связано с ходом исторического развития общества. Свидетельством тому служит эссе Шарля Бодлера «Поэт современной жизни», написанное в 1863 году, где мода рассматривается как ключевая составляющая современности.

Анализируя серию гравюр, изображавших моды времен Революции и Консульства, Шарль Бодлер писал, что мода тех времен «отражала моральные и эстетические нормы своего времени».[206] При этом, по словам Бодлера, «одна и та же мода на одних гравюрах выглядит привлекательной, на других – безобразной. В уродливом виде она оборачивается карикатурой, в красивом – античной статуей».[207]

Далее Шарль Бодлер рассуждает о том, что каждой эпохе соответствовала своя осанка, свой взгляд, свои движения. Что одежда – это внешняя примета века. Потом он говорит о женщине как о божестве, о женщине, которая есть «некий идол, быть может, ограниченный, но ослепительный и чарующий, чьи взоры правят помыслами и судьбами».[208]

Беспристрастный человек, просмотрев одну за другой все французские моды от эпохи зарождения Франции до нынешних дней, не найдет в них ничего отталкивающего и даже неожиданного. Он обнаружит среди них такое же обилие связующих переходных форм, как в животном мире. Где налицо непрерывная преемственность, там нет места неожиданности. Если же этот человек дополнит каждую гравюру современной ей философской идеей, которая неизбежно возникает в памяти при виде изображения, то он убедится, что между различными периодами истории господствует глубокая гармония, и что даже в те времена, которые кажутся нам самыми чудовищными, бессмертная жажда красоты всегда находила средства для самоутоления.

ШАРЛЬ БОДЛЕР

французский поэт и эссеист