Париж. Полная история города

Поначалу такой свободный стиль, напоминавший дезабилье, шокировал англичан, однако уже к середине XVIII века «летящее платье» превратилось в известное всей Европе «robe à la française» (французское платье). Его силуэт спереди стал более облегающим, а сзади его украшали «складки Ватто», названные так в честь Антуана Ватто, одного из самых известных художников первой половины XVIII века. На картинах Ватто можно найти немало дам в этих нарядах: нередко они стоят у него спиной к зрителю, что позволяет оценить необычную красоту струящихся шелковых складок.

Маленький турнюр, характерный для туалетов конца XVII века, был забыт. В моду вошли широкие юбки под названием «панье» (от французского слова «panier», что значит «корзина»). Юбка «панье» – это каркас из ивовых прутьев или из китового уса для придания пышности женской одежде. Такой каркас помогал женщине достичь модного в эпоху рококо силуэта – «перевернутой рюмочки»: тонкая, стянутая корсетом талия, прямые плечи и бокалообразная юбка создавали такое впечатление, а сам каркас-панье пристегивался на пуговицах к жесткому корсету.

Спереди у юбок часто имелся разрез, открывавший взору публики декоративную нижнюю юбку, которая составляла отдельную часть туалета. На лифе спереди имелся корсаж, который подчеркивал талию, поднимал грудь, но при этом оставлял ее практически обнаженной.

В число популярных нарядов конца XVIII века входили также «robe à l’anglaise» (английское платье) и «robe à la polonese» (польское платье). Они отличались тем, что у первых не было характерных для «французских платьев» продольных складок на спине, а у вторых юбка была значительно укорочена и имела длину чаще всего до щиколотки. Но, несмотря на их названия, эти платья все равно считались проявлениями именно парижской моды.

Отделка платья была важнее фасона, который менялся достаточно медленно. Любое платье богато украшалось. Соответственно, портные значили для моды меньше, чем торговки модным галантерейным товаром (marchandes de modes). Даже весьма состоятельные и стильные дамы не меняли свои платья годами, но они визуально обновляли их, постоянно меняя ленты, оборки и кружева.

Все колебания моды – новая отделка, аксессуары и расцветка – становились предметом внимания международной аудитории. В том, что касалось моды, Лондон и Санкт-Петербург были ближе к Парижу, чем маленькие французские города. Однако в том, что касалось европейской культуры, высокая мода напоминала тонкий слой глазури. Подавляющее большинство французов не носили модных платьев.

ВАЛЕРИ СТИЛ

американский историк моды

Париж – это Париж, а вот в провинции очень сильны были традиции, укоренившиеся в тех или иных регионах, и там настоящих новаций было немного. Это все было прерогативой далекого Парижа. Для провинциальных представителей средних классов образцом красивой одежды служили старомодные наряды местной аристократии, а простые люди носили устаревшие модные фасоны в сочетании с базовым функциональным костюмом, который существовал столетиями.

Торговки модным галантерейным товаром.

Гравюра 1769 года

Даже писатель и мыслитель эпохи Просвещения Жан-Жак Руссо, бывший проповедником естественного образа жизни, писал: «Мода – владычица провинциалок, а парижанки – владычицы моды, и каждая умеет применить ее к себе. Провинциалки – это как бы невежественные и раболепные переписчики, копирующие все, вплоть до орфографических ошибок; парижанки – это творцы, искусно воссоздающие оригинал и умело исправляющие все его ошибки».[214]

Заметим, что Жан-Жак Руссо описывал моду с точки зрения обитательниц Парижа.

Чем же они отличались от остальных француженок?

Это очень хорошо подметил российский юрист Л.А. Цветаев, живший в Париже и наблюдавший за работой по разработке положений знаменитого «Кодекса Наполеона». Он вел дневниковые записи, и они легли в основу изданной в Москве книги «Панорама Парижа». В ней говорилось:

«На публичных гуляньях и в театре среди актов – чем занимаются мужчины? Глядением на женщин; каждый с лорнетом или трубкою в руках пробежит все ложи и галереи и осмотрит всех там сидящих <…> В саду нельзя появиться прелестной женщине, тотчас толпа мужчин окружит ее, и прямо в глаза смотрят со своими лорнетами, и нередко вслух кричат: ах, как она хороша! ах, как она мила! После этого удивительно ли, что француженки так любят наряды; они всегда на сцене, всегда перед зрителями; следовательно, всегда должны украшать себя, чтобы нравиться, а суетность внушает сверх того желание блеснуть, помрачить одних и ослепить других».[215]