Парижский мститель. 10 лет прямого действия

Независимо от позиции в борьбе, это обязательство позволяет критически отвергнуть подчиненную повседневную жизнь, которую капитал приготовил для нас: «работа-дом-сон» эпохи полной занятости или «прекарная работа-съемное жильё-нищета», которые последовали за ней. Я говорю – независимо от позиции в борьбе. Если определенные задачи были связаны с передачей и развитием опыта вооруженной борьбы, приобретенного, например (для меня), в борьбе против Франко, то очевидно, что такая же приверженность была найдена среди товарищей, которые не участвовали непосредственно в партизанском процессе. Партизанщина не является основой для нового экзистенциализма бунта! Настоящая революционная приверженность начинается с великого избавления от пороков рутины, с отказа от институционализации, с отказа от охранительства в рамках символического протеста, с отказа от ритуалов и охраняемых оговорок маргинальности. Хождение с петардой на поясе не делает вас партизаном, так же как и раздача листовок каждое утро перед заводом приобретает очертания реального «контакта с массами». Решающим является стратегический процесс, в который человек помещает себя: как он противостоит господству и, «вооруженный справедливым делом», участвует в борьбе за пролетарскую автономию.

Настоящий авангард не провозглашает себя в подсобных помещениях, а определяется своими функциями и задачами, действиями, которые он совершает, и своей позицией разрыва и критики капиталистической системы. Этот авангард многомерен, потому что капитал распространяется на все сферы жизни. Если это видение так порицается сторонниками академического идеологизма, то это потому, что во имя него они совершили все ошибки с конца 1960-х годов. В период реакции легко перейти из авангарда в арьергард революционного движения. И оппортунисты институциональной левой разделили эту участь со сторонниками старой новой левой.

Конкретно и конъюнктурно занять авангардную позицию – это значит осознание действующих сил и продвижение в историческом направлении классовой конфронтации. Это означает занять место в борьбе всех за организацию и направление реакции на социальные и экономические детерминанты.

Но в эпоху «низовой борьбы» и преобладания повседневного и локального, движение становится движением ради самого себя, ровным пространством, без революционного будущего или прошлого, лишенным истории и теории борьбы, ограниченным экспериментами в собственном маленьком саду бунта, который только готовит его к институционализации.

Встреча с Натали

В начале 1978 года Натали должна была отправиться на легальной машине (для вывода войск) в оперативную зону. План состоял в нападении на почтовое отделение в Ла-Сель-Сен-Клу. После нескольких поломок, включая поломку основного фургона, мы были вынуждены отменить акцию. Натали, у которой тоже были проблемы с машиной, с трудом добралась до места встречи с охраной на площади Батиньоль. Поэтому она приехала на мост Кардене на старом «Жуке» с опозданием на четверть часа, когда мы уже уезжали через площадку для игры в петанк.

Натали приехала со студенткой, членом Camarades, как и она, маленькой блондинкой, которая была чемпионкой по фигурному катанию и которую прозвали «Фея». Они жили вместе недалеко оттуда, на станции метро Guy-Môquet, в маленькой двухкомнатной квартире под крышей, которую им одолжил друг. Вторая дочь из очень скромной семьи, она провела свое детство в этом районе, между улицей Сен-Рош и городом порта Сен-Уан. Ее отец был котельщиком, а мать, продавщица в Galeries Lafayette, умерла от рака несколькими годами ранее. На самом деле Натали впервые покинула свой район только для того, чтобы пойти работать в BNP[20], где ее старшая сестра, работавшая там, устроила ее на работу административным работником, на самую нижнюю ступеньку лестницы.

Вскоре Натали восстала против условий труда работников высотных зданий. Она принимала участие в собраниях ячейки CFDT, а затем в первом конфликте. Наконец, разразилась большая забастовка BNP, во время которой она заняла штаб-квартиру в Барбесе вместе с теми, кто в течение нескольких недель блокировал помещения и грузовики кассы. Во время демонстрации она познакомилась с автономистами, после чего началась быстрая политическая радикализация. После окончания конфликта в своей компании она приняла участие в забастовке уборщиков метро. Ночью она сражалась вместе с иммигрантами, а днем работала в БНП…

Естественно, Натали была одной из восьми исключенных из CFDT-Banque за «левизну», когда в 1977 году волна чисток затронула несколько сотен профсоюзных работников в разных компаниях. Но она уже присоединилась к организованной автономии, участвуя в различных инициативах движения, в Мальвиле, а также в оккупации Libé.

Арест Натали Менигон, 1987 год