Парижский натюрморт

Дорога плавно стелилась под капот автомобиля, виляя серым серпантином, тянулась вдаль, за горизонт, то опускаясь, то поднимаясь по заасфальтированным пологим холмам, окруженным фермерскими полями. Тяжелые колосья пшеницы, что росли вдоль дороги, колыхались от малейшего дуновения утреннего ветерка, создавая причудливые узоры на полях. И через все эти поля стояла огненная радуга, видно, где-то шел дождь, светясь своими чудными красками, она неестественно странно полыхала на небе. Я так засмотрелся на нее, что и не заметил, как сильно сбавил ход, и за мной плетется целая череда машин, пришлось прибавить скорость и уйти вправо. Повеселев, водители прибавили скорость и стали обгонять меня один за другим, не забывая при этом просигналить, то ли в знак благодарности, то ли ругали меня. Через несколько часов навигатор вынес меня к огромному серому особняку с закрытыми ставнями и старой крышей, которая была вся покрыта зеленым мохом, это было предместье Кана. Дом стоял особняком от соседей. С густой изгородью черемухи и олеандра. Его задняя часть уходила прямо в лес. Выйдя из машины, чуть не поскользнулся на густой глиняной жиже, что была повсюду во дворе. Неприятно вздрогнул после теплого салона машины, разогретого печкой, и направился в сторону дома. Да, ночью будет жутковато здесь, подумал я, подходя к двери, и громко постучал три раза, как бы подавая знак. Тишина. Подождав еще пару секунд, свистнул, а потом уже стал звонить.

– Есть тут кто-нибудь? – громко спросил я, потеряв всякую надежду на ответ. В доме что-то зашевелилось и послышался звук разбитого стекла.

– Света, это вы, откройте дверь, где вы там?

– Я не могу, у меня нет ключа, он меня запирает, – глухо прозвучал женский голос за дверью.

– Ну и как же мне вас отсюда вызволить, голубушка, может, полицию позвать?

– Ой, не надо, прошу вас, я не хочу, чтобы у него были неприятности.

– Да, это серьезная причина, – пошутил я, – ну ладно, что-нибудь придумаем.

Лет десять как я занимаюсь ремонтами, и в машине всегда есть различные инструменты от молотков до фомок и ключей разного размера.

Попытка взломать дверь фомкой, которая на французском звучит как «ножка лани», не увенчалась успехом, дверь никак не поддавалась, была бронированной. Тогда я сообразил, а почему бы не воспользоваться окном.

– Света, а окно вы сможете открыть? – крикнул я, почему-то сложив руки рупором.

– Да, смогу, конечно, они не заперты.

– Вот, тогда давайте через окно попробуем, – теперь уже в замочную скважину крикнул я.

Наверху с треском открылись ставни, а следом и окно с запотевшими от тепла стеклами. В оконной раме появилась жгучая брюнетка лет тридцати с испуганным лицом и разбитой чашкой в руке.

– Ну что, барышня, придется вам прыгать прямо в объятия вашего спасителя, – решил пошутил я, чтобы разрядить обстановку, стараясь немного ее успокоить.

– А что, и прыгну, – задорно ответила она, выдавливая улыбку, и тут же грустно заметила: – Только вот высоко немного, а лестницы нет у вас?

– Нет, лестницы у меня нет, так что прыгайте и не бойтесь.

– Я боюсь. – В голосе появились тревожные нотки.

– Да прыгайте, в конце-то концов, тут же невысоко!

Поставив ножку на подоконник и подобрав юбку, она невольно обнажила свое тонкое нижнее белье, маленькие кружевные трусики розового цвета и, не дав мне времени полюбоваться, прыгнула прямо на меня, в мои объятия. Я еле успел ее схватить, и мы покатились по траве в обнимку. Юбка была задрана до самого живота, кофта и сорочка расстегнулись и обнажили небольшую красивую грудь в красном бюстгальтере, мы посмотрели друг на друга и стали смеяться от нашей неловкости. Прилипшие кусочки глины, травы никак не хотели отлепляться от одежды. Она поправляла юбку, а я тем временем украдкой стал рассматривать мою новую спутницу поневоле из неволи. Она была довольно-таки недурна собой, с красивой стройной фигурой, слегка овальным лицом, сияющей улыбкой балованного ребенка и большими зелеными глазами. В руках держала разбитую чашку и так же с любопытством смотрела на меня. Наверное, я ей кажусь благородным рыцарем, начинаю понимать, почему он ее запер, подумал я.

– Да, извините, я вам не представился, звать меня Эдди, ну а как вас зовут?

– Вас Тамара прислала? – пропуская мимо ушей.

– Нет, вообще-то Марина, но это неважно, что дальше делать будем, Света? Может, супруга подождем или в полицию поедем?

– Нет, нет, – запротестовала она, – что вы? Он неплохой человек, просто ему не повезло в жизни, неудачник, да и не супруг он мне вовсе.

– Даже если не повезло, это не причина запирать женщину одну в доме.

На ее милое лицо упала минутная тень, она взгрустнула, из глаз посыпались крупинки слез, я раскаялся, что завел разговор на эту болезненную для нее тему, и мне стало ее жалко.

– Послушайте, тогда нам остается только одно – уехать отсюда навсегда.

– Конечно, давайте, ой, давайте быстрее уедем отсюда! – запричитала она.

– У вас есть какие-нибудь личные вещи, я мигом могу залезть в окно и забрать их.

– У меня ничего не осталось, пара старых тряпок, он все выкинул, даже фотографии родителей.