Парижское приключение

— Ты не просто идиотка, ты — обманщица. Я уверен, между тобой и тем парнем случилось что-то большее, раз он так ради тебя расстарался. Ты ведь раньше никогда не выступала на подиуме.

— Я знаю… я… я сказала ему… Барри, между нами ничего не было, хотя, по-моему, он в меня влюбился.

Барри схватил ее за плечи и затряс.

— Теперь я все понимаю, почему ты задержалась и почему приехала с такими счастливыми глазами, — проговорил он сквозь зубы. — Ты тоже безумно влюбилась в этого французика… Да? Признавайся, я прав? А?

Рене вспыхнула:

— Нет! Как я могу полюбить человека за несколько дней?

— Случалось, что влюблялись и за меньший срок, — отозвался он, опуская руки. — Ромео и Джульетта, слыхала о них?

— Это же персонажи пьесы, а не живые люди. Барри, я не влюблена в Леона Себастьена, я… мне он даже не нравится.

— Однако бумагу ты подписала?

— Я же сказала тебе, это все из-за того мальчишки…

Он нетерпеливо махнул рукой:

— Надо все-таки иметь больше уважения и доверия к закону. Это самый нелепый предлог, который я когда-либо слышал!

Рене и раньше подозревала, что он не поймет ее сочувствия Пьеру. Она попробовала зайти с другой стороны:

— Я не хочу ехать в Париж.

— Чушь! Ты всегда только об этом и мечтала. Я тебя просто не понимаю, Рин. — Он поднялся и начал расхаживать по комнате. — Все это так на тебя не похоже. Я всегда считал тебя разумной и уравновешенной, только женщины часто сбиваются с пути, когда дело доходит до страсти.

— Но теперь мы помолвлены, все будет по-другому. Он же не может заставить меня ехать, — произнесла она, выкладывая свою козырную карту.

Барри замер посреди комнаты, рот его дико скривился.

— То-то ты так вдруг передумала, — проговорил он. — Теперь мне все понятно. — Он повернулся к ней с видом прокурора. — Ты считала, что я никуда не денусь, что ко мне всегда можно вернуться? Вообразила, что верный Барри станет тебя ждать, пока там этот французский Казанова будет тебя обхаживать? Ты что, действительно считаешь, что я это потерплю?

Ей показалось, будто он ее ударил.

— О, — Рене открыла рот, — как это гадко! Но ведь это неправда, Барри, ты сам знаешь, что это не так.

Наступила тишина, во время которой было слышно, как тикают часы на каминной полке, а вдали шумит нескончаемый поток машин Лондона.

Рене взяла себя в руки и попробовала еще раз воззвать к Барри.

— Да, я вела себя очень глупо, — призналась она. — Была перевозбуждена, у меня кружилась голова от всего произошедшего, но и только. И я уверена, что все это можно как-нибудь уладить. — Она взяла экземпляр контракта. — Например, скажу Леону, что ты против и…

— Леону? — перебил он ее.

— То есть, я хочу сказать, месье Себастьену. — Но имя уже было произнесено.

— Что ж, не буду разлучать тебя с твоим Леоном, — сердито заявил Барри. — Не буду мешать, поезжай в свой драгоценный Париж, но между нами отныне все кончено! — Он взял свою шляпу и деревянным шагом направился к двери.

— Барри! — в отчаянии закричала Рене.

— Прощай, Рин, — твердо произнес он и хлопнул дверью.

Подумав, Рене села и написала письмо в салон Себастьена, объяснив, что у нее изменились обстоятельства, что в скором времени она выходит замуж, а потому не может принять предложение, сделанное ей салоном. И добавила, что в ближайшие дни отправит им бумаги назад. Затем наклеила нужное количество марок и, выбежав на улицу, просунула письмо в щель почтового ящика. Если бы бумаг было не так много, то они уместились бы в обычном конверте и она отослала бы их одновременно. А так как с ними надо было идти на почту, вернувшись домой, она засунула бумаги в ящик стола и почувствовала облегчение. В общем-то проблему оказалось не так уж трудно решить, и, вероятно, ей не следовало ни о чем рассказывать Барри, но дело сделано, и теперь она была рада, что он все знает. Между ними не должно быть никаких секретов, и в будущем у него не должно быть причин называть ее обманщицей. Конечно, не исключено, что Леон попытается причинить ей неприятности, но маловероятно, что он так поступит. Барри остынет, успокоится, смягчится, как только узнает о ее решении, а она при случае непременно даст ему понять, от какой редкой, неповторимой возможности ей пришлось отказаться ради него, что, безусловно, польстит его самолюбию. Конечно, Рене упустила ситуацию из-под контроля, но ее возмутило предположение Барри, будто бы она влюблена в Леона. Нельзя отрицать, что этот мужчина произвел на нее какое-то магическое впечатление, но это, разумеется, не любовь, уж никак не любовь. И вообще на этом их знакомство закончилось.

Все следующее утро Рене провела на телестудии, день прошел, но вечером Барри не позвонил. Тогда она написала ему письмо, сообщив, что отказалась от предложения работать в Париже. Однако Барри и после этого не позвонил. Зато пришла телеграмма от Леона с такими словами: «МАДЕМУАЗЕЛЬ ТОРНТОН НЕ ЗНАЛ ЧТО ВЫ ОБМАНЩИЦА». И это обвинение ее уязвило.

Толстый конверт с бланками все еще лежал в ящике стола. Надо просто сходить на Центральный телеграф и отправить его назад — это будет достойным ответом на телеграмму.