Партработник

Отправились мы в ЦК втроем – я, Рыбкин и Виктор Ильич Зоркальцев, бывший первый секретарь Томского обкома партии, в последнее время работал в ЦК КПСС. В приемной Купцова нам объяснили, что он проводит заседание секретариата и заходить нельзя. Но я уже ни на что не обращал внимания и нахально вошел в кабинет. Там действительно сидели кроме Купцова еще два секретаря ЦК и обсуждали какой-то документ. Это был проект заявления секретариата КП РСФСР, очень безликий, очень обтекаемый. За то время, что мы провели на сессии Российского парламента, принимая, прямо скажем, непростые решения, за то время, которое москвичи провели на баррикадах у нашего Белого дома, в этом здании ничего не изменилось. Могло ли что-либо вообще измениться? А ведь я еще так недавно на это надеялся.

Разговора не получилось. Я предложил категорическую позицию по поддержке российского руководства, меня попросили не оскорблять присутствующих. Мы ушли ни с чем из дома, который через несколько часов был опечатан, из ЦК, который формально еще существовал, но фактически – уже нет. «Вот видишь, Саша, – сказал Зоркальцев, – зря мы сюда приходили». Действительно, зря. А что еще было зря? Может быть, вся жизнь?»83

Таким образом, папа и несколько членов ЦК КПСС требовали срочно собрать пленум, на который отец, собственно, и приехал. Сначала пленум хотели провести, а потом переиграли. Из папиных воспоминаний видно, что он сделал все, чтобы тот пленум состоялся. Чтобы была принята резолюция, осуждающая ГКЧП. Спасительная для партии резолюция, выбивающая из рук рвущегося к абсолютной власти Ельцина аргумент для запрета ее деятельности. В решающий момент заместитель генсека Ивашко оказывается на больничном (это еще раз к вопросу о возрасте – не случайно все-таки были сомнения в выдвижении 59-летнего Ивашко замгенсеком на XXVIII съезде).

Среди членов политбюро не было единства. Купцов занимал выжидательную позицию. В решающий момент времени никто из них не хотел брать на себя ответственность. Вот я невольно опять думаю – если бы замом генсека избрали моего отца, ведь все могло бы пойти по другому сценарию. Он бы собрал пленум и, уверен, члены ЦК отмежевались бы от действий путчистов. Это сохранило бы партию? Не придумал бы Ельцин, вернее, его советчики, что-нибудь еще? Да, не исключено, что они придумали бы что-нибудь еще. Но точно знаю – это было бы сделать значительно сложнее.

Итак, возвращаясь к основному вопросу: почему КПСС прекратила свое существование, почему проиграла. Я думаю, в конечном счете потому, что партия выпустила из своих рук тактическую и стратегическую инициативу перестройки. Или, как сейчас говорят, упустила лидерство в формировании политической повестки, которую уже было кому перехватить в 1990-91 гг, поскольку сама КПСС об этом «позаботилась». Утрата инициативы в политике в устоявшихся демократиях всего лишь приводит к проигрышу партии на выборах. В советской реальности 1991 года это означало политическую смерть.

Вместо того, чтобы заниматься реформированием своей собственной партии, руководство КПСС до XIX партконференции 1988 года занималось чем угодно, только не этим. Но даже та партийная конференция, по мнению папы, оказалась не более чем «пропагандистской акцией». Вместо того, чтобы в 1989 году провести внеочередной XXVIII съезд КПСС (а не в 1990, когда он состоялся), где принять все назревшие решения, создали альтернативный «локомотив» перестройки в виде Съезда народных депутатов СССР 1989 года.

Вместо того, чтобы избрать членов КПСС Ю.Н. Афанасьева, А.А. Собчака, Г.Х. Попова и других в Центральный Комитет партии, привлекая их к работе по реформированию КПСС, этих людей просто подтолкнули объединиться вокруг Б.Н. Ельцина, тоже, кстати, члена КПСС и в недавнем прошлом кандидата в члены Политбюро ЦК. Это же надо было постараться – создать себе такую привлекательную оппозицию! Папа смотрел на все это бездарное «руление» партией с ужасом.

Дни ГКЧП прошли, как в тумане. Ирония в том, что я сам в это время был в Крыму – отдыхал с другом в цэковском доме отдыха «Красное Знамя» в Мисхоре (сейчас он называется «Дюльбер»). Я как раз перешел на второй курс университета и впервые уехал отдыхать без родителей. Папа сделал мне с другом двухнедельную путевку в этот очень хороший дом отдыха ЦК. Там я уже был трижды до этого – первый раз с мамой и сестрой в 1981 году, потом в 1988 и 1989 с папой. Меня там помнили сотрудники, поэтому ехал туда, как к себе домой. До Фороса, где находилась дача М.С. Горбачева, километров восемьдесят. 19 августа в Мисхоре всё было как обычно. Я временно остался один, поскольку мой друг уехал на несколько дней к своей девушке на азовское побережье Крыма.