Паштет из соловьиных язычков

Но Изя, как оказалось, дураком не был, и, по всей видимости, слыл среди ангелов опытным асом воздушного пилотажа. Потому он на половине пути начал работать крыльями и оба прыгуна зависли над кучей дерьма метрах в пяти.

— Давай, сволочь, ныряй! — кричал Марк, пытаясь перевернуть Изю головой вниз.

Последний, даже не брыкаясь, терпеливо ждал и дождался. Обратная сила подхватила обоих летунов и вышвырнула их на площадку.

На вершине горы, прямо возле входа в пещеру стояли двое. Одним из них был Генрих Новицкий, неоднократно появлявшийся здесь ранее, а вот второй был Марку неизвестен.

Быстрый полет вверх произвел на узника пещеры обычное действие, и потому он, часто дыша, отпустил локоть Изи и согнулся, уперев кисти рук в колени. Ангел встряхнулся как собака, отгладил руками переднюю часть смокинга и солидным голосом произнес, обращаясь к архангелу:

— Ваше наисвятейшество! Я вынужден был в очередной раз доказывать наглядным примером невозможность самоубийства. Нынешний очищаемый на редкость упорен и непредсказуем…

— Заткнись! — резко прозвучал голос архангела.

Изя тут же умолк и сделал от Марка несколько шагов в сторону, после чего почтительно замер в стойке небогатого и потому совсем не гордого джентльмена. Марк распрямился, скрестил руки на груди и поднял глаза на голос.

Перед ним стоял высокий и толстый человек, одетый в просторную хламиду, спускавшуюся странными складками от плеч к бедрам. Голову его покрывал кудрявенький седой пушок. Борода тоже была седой, но лопатообразной, благодаря чему дико таращилась волосами подобно пробившимся сквозь препоны огородника росткам сливовой поросли.

Лицо архангела было мордатым — и этим все сказано. Зато глазки его, заключенные в глубоких амбразурах кожи под прикрытием бровных козырьков, сверкали откровенной злобой и были самыми колючими из всех, виденных Марком ранее. Толстые губы архангела кривились в злобной усмешке, а пивной живот его вибрировал подобно мембране, натянутой на барабан военного оркестра.

На правом бедре архангела висела резиновая труба с рифленой рукояткой, и Марк догадался, что видит именно тот дубинал, которым Изю хлестали по мягким частям тела.

— Ага, — презрительно цедя слова, произнес архангел. — Барыжий выкормыш никак утихомириться не хочет?

Вопрос его был обращен к Изе и тот сразу же ответил:

— Работаем! Скоро у него исчезнет желание.

«Вот сволочь! — подумал Марк. — Работяга нашелся».

Но он благоразумно молчал, недобро поглядывая на толстого архангела.

— Это «скоро» должно закончиться завтра! — гаркнул архангел. — Я надеюсь, он понял, что к чему и не станет больше убивать своего папашу, вавилонскую башню им обоим по очереди в…

Архангел закашлялся.

Изя и Генрих Новицкий подобострастно засуетились. Генрих ударил архангела по спине, а Изя, подскочив, протянул носовой платок. Но архангел внезапно прекратил кашлять, выхватил из изиной руки платок, утер им рожу, вернул платок хозяину и жестом показал на точку, куда должен отпрыгнуть Изя. Последний тут же выполнил распоряжение и занял прежнее место рядом с Марком, торопливо засовывая сопливый платок в карман брюк.

— Чтобы завтра — никаких фокусов! — заявил архангел. — Красс-старший должен вернуться к тому, что ему положено получить. А вы контролируйте!

Генрих Новицкий, легкий умом как чугунная свая, поинтересовался:

— Как же нам контролировать, если запрещается присутствовать при казни? Что мы можем сделать?

Архангел резко повернул голову к Новицкому. Хламида колыхнулась, и Марк понял, что никакая это не хламида, а просто сложенные за спиной огромные крылья.

— Мне плевать! — жестко произнес крылатый толстяк. — Но если Красс-старший снова соскочит с моциона, отдубинированы будете оба: — и он ткнул пальцем сначала в Генриха, а затем в Изю.

Посмотрев на Марка, архангел добавил:

— А ты, ублюдок, рожденный не от Красса, запомни: незачем принимать на себя наказание другого, тем более — не родного тебе человека. Чтоб завтра к секире даже не прикасался!

Марк, туго дыша сквозь раздувшиеся от гнева ноздри, медленно пошел на архангела.

— Стой! — страдальческим голосом крикнул Изя, пытаясь схватить его за руку.

Но Марк отмахнулся от ангела, продолжая приближаться к обидчику. Архангел посмотрел на Марка с любопытством, а Генрих с непониманием.

— Ах ты, гнида иерусалимская, — ласково произнес Марк, останавливаясь в шаге от архангела и отводя назад правую ногу. — Знаешь, что такое футбол?

Архангел кивнул головой утвердительно.

— Так вот: в футболе происхождение форварда не имеет значения. Лишь бы он по воротам не мазал.

И с этими словами Марк врезал архангелу ногой в пах.

Толстяк, выкатив глаза, с хриплым вздохом сложился пополам и, покачнувшись, завалился на бок. Изя с Генрихом, остолбенев, молча смотрели на тушу, распластавшуюся в пыли.

— Один-ноль в пользу ублюдков, — спокойно констатировал Марк.

Он зашел в пещеру и растянулся на нарах.