Пасха Страстей и Воскресения в христианском богослужении Востока и Запада

Участники богослужения, преодолевая время и пространство, становятся в известной мере участниками и тех событий Священной истории, которые они вспоминают. Это характерная особенность христианской литургической ментальности в целом, но в службах Страстной недели и Пасхи это проявляется с особой силой – как здесь, когда мы как бы вступаем в диалог с Марией Магдалиной. Подобных текстов немало и в богослужениях византийской традиции. Вот лишь один из примеров:

Идите после видения, жены-благовестницы,
и Сиону возгласите:
«Прими от нас радость благовестия
о воскресении Христовом!»
Веселись, ликуй и радуйся, Иерусалим,
Царя-Христа узрев, как жениха,
из гроба выходящим.

Это одна из стихир Пасхи, впервые поющихся на пасхальной Утрене – службе, которой в современных Церквах византийской традиции открывается празднование Светлого Христова Воскресения.

В полночь звонят колокола, отверзаются царские врата, и духовенство вместе с народом совершает с зажженными свечами крестный ход вокруг храма. По возвращении в храм начинается собственно Утреня, включающая в себя пение знаменитого Пасхального канона, авторство которого (как и ряда других литургических текстов Пасхи) традиционно приписывается св. Иоанну Дамаскину и который, в свою очередь, основывается на Проповеди на Пасху св. Григория Назианзина (ок. 325–389).

Как всякий византийский гимнографический канон, Пасхальный канон начинается с аллюзий на событие Исхода из Египта и победную песнь, воспетую евреями после успешного перехода через море:

Воскресения день! Просияем, люди!
Пасха! Господня Пасха!
Ибо от смерти к жизни и с земли к небесам
Христос Бог нас перевел,
песнь победную поющих.

Очистим чувства и увидим

неприступным светом воскресения
сияющего Христа,
и говорящего: «Радуйтесь!»
ясно услышим,
воспевая песнь победную.

Небеса достойно да веселятся,

земля же да радуется,
да празднует и весь мир,
как видимый, так и невидимый:
ибо Христос восстал, веселье вечное.

Как можно заметить, теме света принадлежит здесь, как и в западной традиции, весьма важное значение:

Ныне всё исполнилось света,
и небо, и земля, и преисподняя:
пусть же празднует всё творение восстание Христа,
на котором утверждается.
[…]

Поистине священна

и достойна всякого торжества эта ночь,
спасительная и светозарная,
светоносного дня воскресения предвестница,
в которую вечный Свет
из гроба во плоти для всех воссиял.
[…]

Подними очи твои, Сион,

и вокруг посмотри:
ибо вот, сошлись к тебе,
как божественно сияющие светила,
от запада, и севера,
и моря, и востока дети твои,
благословляющие в тебе Христа вовеки.

Пасхальную Утреню, как и другие богослужения Пасхи, отличает от большинства других богослужений византийской традиции то, что в ней пение преобладает над чтением. И это пение само по себе очень динамично. Кроме того, на каждой из восьми песен этого Пасхального канона священник совершает обход храма с каждением. В России в некоторых храмах существует обычай надевать при каждом из таких обходов облачения другого цвета. Так или иначе, начатая в белых облачениях пасхальная Утреня завершается в красных (за исключением некоторых мест, где следуют уставу Успенского собора Московского Кремля, используя красные облачения с самого ее начала). Красный цвет облачений будет сохраняться вплоть до отдания Пасхи, то есть 39-го ее дня – кануна праздника Вознесения Господня.

Важнейшей особенностью Утрени, как и других пасхальных служб, которая обусловливает ее своеобразный ритм, является постоянное повторение тропаря Пасхи[27]:

Христос воскресе из мертвых,
смертию смерть поправ
и сущим во гробех живот даровав.