Пастуший календарь

Лавровые ветви суть символы победы и почестей, а посему Завоеватели могучие венчались ими во время триумфов; тож и прославленные Поэты. Речет нам Петрарка в Сонетах своих:

Arbor vittoriosa triomphale,
Honor d’Imperadori & di Poeti...

Хариты. Три сестры, дщери Зевесовы: Аглая, Талия, Евфросина; Гомер же прибавляет к ним и четвертую, Пасифею. Прозываются Хариты еще и Грациями, сиречь «благодарностями». Согласно утверждениям Поэтов, они суть богини всяческого изобилия и красоты, а посему (как утверждает Феодонтий), их именно три, поелику, во-первых, надлежит людям охотно являть ближнему щедрость и милость, во-вторых, учтиво принимать благостыню, даруемую руками ближнего, и в-третьих, признательно платить за добро добром: так на три лада проявляется великодушие. А Боккаччо говорит, что живописцы изображают их нагими (и впрямь, нагими изваяны Хариты на гробнице Гая Юлия Цезаря): одна обращена к нам спиною и затылком, как бы удаляясь от нас, однако видимы лица двух других, словно близящихся к нам, ибо двойная признательность причитается человеку за добро, им содеянное.

Однажды Феб... Сиречь, Солнце. Пред нами изящный словесный прием: упоминаемое понятие живописуется; прием сей именуют [parousia].

Кинфия: Луна, прозываемая так по имени горы Кинф, на коей Луне воздавали божеские почести.

Чада Латоны: Феб-Аполлон и Артемида-Кинфия. Когда насмехалась Ниоба, жена Амфионова, над Латоной и хвалилась пред нею множеством прекрасных отпрысков, иже Ниобино лоно породило, сиречь, семерыми сынами и столькими же дщерями, прогневалась Латона и повелела сыну своему Фебу истребить всех сынов Ниобиных, тож и Артемиде наказала избить всех Ниобиных дщерей стрелами. Засим злополучная Ниоба, от горя невиданного расточавшая вопли неслыханные, обратилась, по утверждению Поэтов, камнем на могиле собственных детищ. Оттого-то, молвит овчар, и не станет он вольничать с чадами Латоны, страшась подобной беды.

Наяды: Нимфы. Древле верили Язычники, что у всякого родника либо потока есть своя богиня-властительница. Каковое суждение опять укоренилось в умах людских не столь уж давно, по милости неких изощренных сочинителей да громогласных вралей, каковыми были, к примеру, творцы сказаний о великом Короле Артуре и прочие, им подобные, иже наплели немало ахинеи касаемо Озерных Дев, сиречь, Нимф. Зане словом «нимфа» по-гречески означаются и родниковая вода, и невеста либо новобрачная.

Ветвь оливы служила встарь символом покоя и мира, оттого, быть может, что нельзя ни сажать Масличных Древес, ни обихаживать их, яко должно, иначе как во время тихое и мирное; либо же оттого, что Масличное Древо, по слухам, не станет расти близ Ели, кою посвятили Аресу, богу сражений, а еще из Ели выделывают копья и прочие орудия смертоубийственные. А еще сказывают Поэты, будто спорили меж собою Посейдон и Афина о том, в чью честь наречется великий греческий град; и грянул Посейдон трезубцем оземь, и произвела земля боевого Скакуна, войну обозначавшего; когда же Афина многомудрая ударила оземь копьем, породила земля Масличное Древо, иже посему и числится кормильцем людей ученых и миролюбивым занятиям приверженных.

Одежкой сер: выражение грубое и неотесанному овчару вполне приличествующее.

Ей под ноги метни... Семо различные цветы именуются. Гвоздики алы, подобно макам, но благоухают и выглядят иначе. Лилеи же, точнее, Fleur-de-Lis, сиречь, лилеи геральдические, зачастую ошибочно именуются Fleur de Luce, а по-латыни зовутся Flos delitiarum.

Встань, дивная Элиза! Песнопение завершается. Осыпав повелительницу хвалами да уподоблениями возвышенными, наш Пиит чает награды за труды свои от несравненных щедрот Ея Величества.

Девизы

Стихи сии заимствованы у Вергилия, коим вложены в уста Энея, а сим последним обращены к родительнице своей, Венере, иже предстает сыну яко юная спутница Дианы, божественная охотница-нимфа. Божественности сей уподобляет Гоббиноль блистательность Элизы, ибо поет он сладкозвучные стихи Колиновы, подпадает всемощному обаянию пиитическому и вдруг восклицает, будучи вне себя от восторга и сдержаться не в силах: О quam te memore virgo?[12] А посем внезапно смолкает, зане от восхищения вящего даже слов дальнейших приискать не возможет. Тэно же ответствует глаголами, что замыкают следующий латинский стих; он вторит Гоббинолю, подтверждает и одобряет реченное овчаром: Элиза нимало не уступит величием той, о ком Вергилий столь звонко молвил: О dea certe[13].

Май

Веселый месяц Май: ибо тогда всяк человек радуется зелени полей, садов и облачений своих.