Патриархат заработной платы. Заметки о Марксе, гендере и феминизме

Хотя критика теории Маркса в той ее части, где она говорит о способности освободить человечество от рутины и нужды, действительно необходима, есть и другие причины, по которым следует отвергнуть веру Маркса в необходимость и прогрессивность капитализма. Во-первых, эта теория недооценивает знания и богатство, произведенные некапиталистическими обществами, как и то, что капитализм в значительной мере построил свою власть на их присвоении – и это весьма важное наблюдение, если мы не хотим попасть под гипноз капиталистического развития знаний и потерять всякую решимость покончить с ним. В самом деле, политически важно напомнить о том, что общества, уничтоженные капитализмом, достигли высоких уровней знаний и технологий за тысячи лет до начала механизации – они научились путешествовать по морям на большие расстояния, открыли благодаря ночным наблюдениям созвездия и создали зерновые культуры, которые поддерживали человеческую жизнь на планете[158]. Достаточно посмотреть на фантастическое разнообразие семян и растений, которые смогли выращивать коренные американцы, достигнув такого уровня сельскохозяйственной технологии, который и по сей день остается непревзойденным, поскольку в одной только Центральной Америке было создано две сотни разновидностей кукурузы и картофеля, что резко контрастирует с разрушением биоразнообразия, которое мы сегодня наблюдаем в сфере научно организованного капиталистического сельского хозяйства[159].

Капитализм не изобрел общественную кооперацию или же широкое взаимодействие, под которым Маркс имел в виду торговлю и культурные обмены. Напротив, появление капитализма означало уничтожение обществ, которые были связаны коммунальными отношениями собственности и кооперативными формами труда, а также обширными торговыми сетями. Высоко кооперативные системы труда до колонизации были нормой на обширных территориях от Индийского океана до Анд. Мы можем вспомнить систему айлью в Боливии и Перу, а также системы общинных земель в Африке, которые просуществовали до XXI века – все они являются контрапунктами к представлению Маркса об «изолированности сельской жизни»[160]. Также и в Европе капитализм уничтожил общины, материально определявшиеся не только коллективными использованием земель и трудовыми отношениями, но и ежедневной борьбой против феодальной власти, которая создала новые кооперативные формы жизни, например те, с которыми экспериментировали движения еретиков (катары, вальденсы), исследованные мной в работе «Калибан и ведьма»[161].

Неслучайно то, что капитализм смог утвердиться только благодаря насилию и разрушению, к которому относится и истребление тысяч женщин за два столетия охоты на ведьм, которым было сломлено сопротивление, принявшее к XVI веку форму крестьянских войн. Развитие капитализма, не будучи ни в коей мере вектором прогресса, было контрреволюцией, которая подорвала распространение новых форм коммунализма, созданных в борьбе, а также тех форм, что существовали в феодальных усадьбах. Кроме того, для создания революционного сочетания и ассоциации свободных производителей, которое рассматривается Марксом к концу первого тома «Капитала», нужно нечто намного большее развития широкой промышленности[162]. Возможно, капитал и широкая промышленность и правда запустили «концентрацию средств производства» и кооперацию в трудовом процессе, которая возникает из разделения труда[163], однако кооперация, необходимая для революционного процесса, качественно отличается от технического фактора, который Маркс называет – наряду с наукой и техникой – «основной формой капиталистического способа производства»[164]. Спорно даже и то, можем ли мы говорить о кооперации в случае трудовых отношений, которые не контролируются самими рабочими, а потому не оставляют места для независимых решений, если только не считать периодов сопротивления, когда капиталистическая организация труда подрывается. Также мы не можем игнорировать и то, что кооперация, которой Маркс восхищался, считая ее отличительным признаком капиталистической организации труда, исторически стала возможной именно на основе уничтожения навыков рабочих и их кооперации в борьбе[165].