Патриархат заработной платы. Заметки о Марксе, гендере и феминизме

Даже когда Маркс обсуждает то, как рабочая сила воспроизводится при смене поколений[180], он ничего не говорит о роли женщин и не рассматривает возможность конфликта между интересами мужчин и женщин или женщин и государства в вопросе деторождения, хотя для пролетарки беременность часто означала смертный приговор, особенно если она случалась вне брака. Неудивительно, что к середине XIX века многие с готовностью поддерживали кампанию, которую сторонники контрацепции проводили в рамках рабочего движения[181]. Не обращая никакого внимания на высокую стоимость родов, на тревогу, которую многие испытывали в связи с каждой нежеланной беременностью, и на попытки совершить аборт, часто смертельно опасные, Маркс говорит о «естественном приросте населения». Он также утверждает, что «капиталист может спокойно предоставить [воспроизводство рабочего класса] самим рабочим, полагаясь на их инстинкт самосохранения и размножения»[182], а в своей, в других отношениях довольной резкой, критике мальтузианской теории населения он предполагает, что расширение рабочей силы при капитализме не зависит от способности женщин продолжать род, поскольку капитализм якобы способен удовлетворить свои потребности в рабочей силе за счет непрерывной технологической революции, периодически создавая «избыточное население»[183], [184]. На самом же деле капитализм как система, в которой рабочая сила становится субстанцией создания стоимости, был крайне заинтересован в демографических сдвигах и строго регулировал репродуктивные способности женщин, подвергая их тяжелым наказаниям, если они уклонялись[185], причем во времена Маркса эти наказания действовали в большей части Европы[186]. Действительно, класс капиталистов не опирался на изменения лишь в организации производства, когда ему нужно было создать избыточное население и определить оптимальную величину рабочей силы. Маркс сам признает, что промышленный капитал потреблял жизни рабочих с такой скоростью, что были постоянно нужны новые рекруты, которые в основном набирались из сельских регионов и благодаря занятости женщин и детей. Маркс определенно знал о той обеспокоенности, которую среди элиты порождали высокие уровни смертности в промышленных районах. Даже в XX веке, несмотря на непрерывную технологическую революцию, потребности капитализма в качестве и количестве рабочей силы, обусловленные развитием производительных сил и необходимостью сломить сопротивление рабочих эксплуатации, все равно зависели от регламентации тел женщин и от миграционных движений[187].

Маркс не включает труд по производству и обслуживанию новых поколений рабочих, то есть домашний труд, в обсуждение капиталистической организации труда и эксплуатации. Соответственно, отсутствует в его анализе капитализма и обсуждение аффективных отношений, сексуальных желаний, практик домашнего труда и деторождения – в которых более ранние социалистические мыслители видели определенный политический потенциал. У Маркса же сексуальная страсть и деторождение выпадают за пределы или же остаются на границе мира экономических отношений капитала, мира решений и борьбы рабочих. Материнство упоминается только в связи с тем, как работницы пренебрегают своими детьми. Проститутка тоже не замечается как работница и как политический субъект. Говоря словами Шейлы Роуботам, «она представляется показателем состояния общества, а не [членом] социальной группы в движении, в которой развивается историческое сознание»[188]. Будучи изображена как жертва нищеты и морального разложения, она описывается как элемент того люмпен-пролетариата, который Маркс в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» отверг в качестве «накипи всех классов»[189]. Марксово представление о фабричных работницах также достаточно ограничено. Мы видим их страдающие тела, неравенство, жертвами которого они становятся, однако нам не рассказывают о том, как вступление женщин на фабрики изменило их субъективность, их отношения с мужчинами, уменьшило оно или увеличило их способность к борьбе, и в чем их требования отличались от мужских. Не считая единичных комментариев о пагубном воздействии промышленного и сельского труда на «нравственное отношение» женщин и девушек, обусловленное переработкой и условиями труда, склонявшими к половой неразборчивости, Маркс поведение работниц не обсуждает. В «Капитале» они остаются теневыми фигурами, представляющимися лишь в качестве жертв злоупотребления, что резко контрастирует с образом, создаваемым тогдашними политическими реформаторами, которые изображали – особенно в случае одиноких женщин, не отягощенных детьми, – их радость, вызванную новым чувством свободы, которое было обусловлено наличием заработной платы и уходом из дома в раннем возрасте, чтобы быть «самой себе хозяйкой» и вести себя как мужчины[190].

От множества форм наемного труда к «производству»