Патриархат заработной платы. Заметки о Марксе, гендере и феминизме

Класс рабочей бедноты состоял из нищих и бродяг, ищущих работу, поденных сельских рабочих, обедневших крестьян и издольщиков, кустарных допромышленных ткачей, слуг и мелких работников в городах, сезонных рабочих-мигрантов, железнодорожных строительных рабочих, пролетаризированных мастеров, мануфактурного и фабричного пролетариата, и наконец, хотя они имели далеко не последнее значение, тех, кого Маркс назвал люмпен-пролетариатом, опасных классов, мужчин, женщин и детей, составлявших в целом полностью мобилизованный класс… который в силу миграционных процессов впервые приобрел общеевропейское измерение[199].

Как указывает Мейер, «в цикле восстаний, продлившемся почти 100 лет, эти обнищавшие массы не могли не выучить то, что „их выживание более не гарантировано“, поскольку условия их существования превращались в условия капитала»[200]. А потому они, причем женщины в первых рядах, «сделали вопрос выживания публичным», отвечая «практикой социального присвоения» на «насильственную экспроприацию и отделение от средств их воспроизводства»[201]. Мейер приходит к выводу, что в 1848 году призрак коммунизма ходил по Европе потому именно, что обширный спектр пролетариев отказывался от приговора нищеты и голода, требуя массовых восстаний, чтобы их право на существование было гарантировано[202]. С его точки зрения, именно по причине поражения этой борьбы и «подчинения бедных и рабочих классов новой форме выживания» смогло выстроиться узкое понятие о труде и рабочем, как и «теория наемного труда»[203].

Если это так, сведение рабочего класса к наемному труду повлекло важные следствия в трудах самого Маркса, скомпрометировав значимость его анализа капитализма. В «Капитале» каждая деталь капиталистического общества – деньги, кредит, рента, машины – подвергается тщательному анализу, постоянно перерабатываясь в рассуждениях, занимающих сотни страниц, однако мы не находим в нем сколько-нибудь глубокого анализа функции и политических следствий различий и неравенства в рамках самого пролетариата и параллельного существования при капитализме различных режимов труда и форм эксплуатации. Например, ни гендер, ни раса не обнаруживаются в Марксовом обсуждении общественного разделения труда. Также Маркс сетует на то, что в результате развития промышленного труда работник, отец становится «работорговцем»[204], продавая труд своей жены и детей работодателям, однако он не задается вопросом о том, как это стало возможным. Он не говорит нам, что замужние женщины в Англии не имели права получать заработанную ими плату, поскольку не считались правовыми субъектами, способными вступать в договорные отношения.

Только в результате принятия Закона о брачной собственности в 1870 году была отменена средневековая система «покровительства» (coverture), определявшая статус замужней женщины, исключавший женщин из сферы права[205]. Подчинение женщин мужчинам в Англии было укоренено настолько давно, что народный обычай, следуя которому работники разрывали брак, продавая своих жен на местном рынке, сохранился до конца XIX века, а о некоторых таких случаях сообщалось даже в 1901 и 1913 годах[206]. Этим объясняется то, что «система подряда» не исчезла, когда надомный труд был сменен индустриализацией, но была восстановлена на уровне фабрик, так что, по крайней мере на первой стадии, производство снова выстроилось в соответствии с гендерной иерархией, в которой отец передавал работу на подряд жене и детям, продавая их труд вместе со своим и претендуя на их заработную плату.