Патриархат заработной платы. Заметки о Марксе, гендере и феминизме

Хотя Маркс не рассматривал вопрос межпоколенческого воспроизводства рабочей силы, утверждая, что капитал может полагаться на присущий рабочим «инстинкт самосохранения», к 1860‐м годам капиталистический класс стал ожидать серьезного кризиса, связанного с опасением, что пролетариат «оказался под угрозой вымирания» из‐за переработки[237], недоедания и постоянных эпидемий. Действительно, годы переработки и недостаточной оплаты серьезно подорвали способность рабочих к воспроизводству, средняя ожидаемая продолжительность жизни в промышленных областях для мужчин составляла менее тридцати лет. Уолли Секкомб сообщает:

жизненные силы, здоровье и выносливость городского пролетариата постепенно израсходовались на первой стадии индустриализации. Работники выгорали еще в молодости, а их дети были больными и хилыми. Людей, воспитывавшихся в отвратительных жилищных условиях, отправляли на работу в возрасте восьми – десяти лет, а к сорока они полностью расходовали свой потенциал, теряя способность работать по двенадцать часов в день, по пять с половиной дней в неделю год за годом[238].

Промышленные рабочие в заводских городах Ланкашира, измотанные работой, недоедающие и ютящиеся в переполненных трущобах, жили убогой жизнью и рано умирали. В Манчестере и Ливерпуле в 1860‐е годы ожидаемая продолжительность жизни у них составляла менее тридцати лет[239]. Также крайне высокой была детская смертность, и вину за нее также возлагали на недосмотр матерей и их отчужденное отношение к своей главной задаче, тогда как заводские инспекторы признавали, что работницы, большую часть дня находившиеся не дома, только и могли, что оставить своих маленьких детей какой-нибудь молоденькой девушке или старухе, которые кормили их хлебом и водой, потчуя при этом изрядными дозами «Годфри», популярного опиата, чтобы их успокоить[240][241]. Неудивительно, что фабричные женщины пытались избежать беременности, часто принимая средства, вызывающие аборт.

Именно на этом фоне мы должны рассматривать все более громкие требования среднего и высшего класса, которые к середине XIX века стали выступать против «возмутительной растраты жизни», которую влекла работа на заводах, и еще больше их беспокойство усугублялось тем фактом, что и в других «отраслях» положение ничуть не лучше. Условия жизни в промышленных городах, которые изобличались реформаторами, не будучи ни в коей мере исключительными, были воспроизведены и в сельских регионах, где женщины работали в артелях[242], а также в шахтерских районах, таких как Северный Ланкашир, Чешир и Южный Уэльс. Там, как говорил тот же Маркс, взрослые женщины и девочки тринадцати лет и даже младше работали на шахтах по двенадцать часов в день, поднимая руду, разбивая крупные куски или же, будучи привязанными цепями к тачке, «выгружая» уголь для конной откатки. Они работали полуголыми, иногда по колено в воде, часто вместе с детьми[243].

Очевидная неспособность пролетариата воспроизводить себя и обеспечивать устойчивый приток рабочих составляла особенно серьезную проблему, поскольку и в Британии, и в США период с 1850 года и до конца века совпал с важнейшей трансформацией системы производства, которая потребовала более сильного и производительного работника. Эта перемена, которая получила название второй промышленной революции[244], представляла собой переход от легкой промышленности к тяжелой. Произошел сдвиг от текстильного производства к стали, железу и углю, которые стали ведущими промышленными секторами и источниками накопления капитала, и все это стало возможным благодаря созданию протяженной железнодорожной сети и внедрению паровой энергии[245].

Десятилетиями позже в своих «Основах экономики» (1890) английский экономист Маршалл как нельзя более ясно сформулировал новое промышленное кредо. Размышляя об условиях, гарантирующих «здоровье и силу, физическую, умственную и моральную» рабочих, образующих, по его словам, «основу промышленной эффективности, от которой зависит производство материального богатства»[246], он пришел к выводу, что ключевым фактором является «умелая домохозяйка, которая на десять шиллингов часто может сделать для здоровья и крепости своей семьи больше, чем неумелая на двадцать»[247]. Маршалл добавил при этом, что «высокая смертность детей среди бедного класса в основном обусловлена недостаточной заботой и рассудительностью в приготовлении еды; те же, кто не полностью лишены материнской заботы, часто вырастают ослабленными»[248].