Патриархат заработной платы. Заметки о Марксе, гендере и феминизме

С самого начала возникновения капиталистического общества сексуальный труд в контексте производства и разделения труда выполнял две фундаментальных функции. С одной стороны, он обеспечивал рождение новых рабочих. С другой, он выступал ключевым аспектом их повседневного воспроизводства, поскольку сексуальная разрядка служила, по крайней мере мужчинам, предохранительным клапаном, позволявшим сбросить накопившееся за рабочий день напряжение, незаменимым еще больше потому, что долгое время секс был одним из немногих доступных им удовольствий. Само понятие «пролетариата» означало рабочий класс, который воспроизводится в изобилии не только потому, что каждый следующий ребенок означал новые рабочие руки и новую зарплату, но и потому, что секс был единственным удовольствием, доступным беднякам.

Несмотря на всю свою важность, сексуальная активность рабочего класса на первой фазе индустриализации не подвергалась сколько-нибудь значительному государственному регулированию. На этой стадии, продлившейся до второй половины XIX века, главной заботой капиталистического класса было количество, а не качество производимой рабочей силы. Тот факт, что английские рабочие, и мужчины и женщины, в среднем умирали в возрасте 35 лет, не имел значения для британских владельцев фабрик, покуда эти годы они тратили на фабрике, от рассвета до заката, с первых лет жизни и до самой смерти, и покуда в изобилии производилась новая рабочая сила, готовая заменить тех, что постоянно выбывали из строя[265]. Ожидалось, что английские рабочие, и мужчины и женщины, будут производить многочисленный пролетариат, а их «моральному поведению» почти не уделялось внимания. Собственно, считалось, что неразборчивость в половых связях является нормой в трущобных общежитиях от Глазго до Нью-Йорка, где рабочие проводили те немногие часы, когда они не находились на заводе или фабрике. Также считалось, что английские и американские работницы будут чередовать фабричную работу с проституцией или как-то объединять их, и вместе с подъемом индустриализации проституция в этих странах тоже резко выросла[266].

И только во второй половине XIX века все начало меняться, когда под давлением борьбы рабочего класса произошла реструктуризация производства, которая потребовала рабочего нового типа и, соответственно, перемен в процессе его воспроизводства. Произошел переход от легкой промышленности к тяжелой, от механической конструкции к паровому двигателю, от производства сукна к производству угля и стали, и именно он создал потребность в менее хлипком, менее склонном к болезням рабочем, больше способном выдерживать интенсивный ритм труда, который потребовался в силу перехода к тяжелой промышленности. И именно в этом контексте капиталистический класс, в целом безразличный к высокому уровню смертности среди промышленных рабочих, создал новую стратегию воспроизводства, с одной стороны, увеличив мужской заработок и отправив пролетарских женщин по домам, а с другой, повысив интенсивность фабричного труда, которым теперь мог заниматься оплачиваемый работник, который сам воспроизводился более качественно.

Таким образом, вместе с внедрением тейлоризма и новой регламентации труда во второй половине XIX века мы обнаруживаем реформу семьи рабочего класса, ориентированную на создание новой домашней роли для женщины, которая должна была стать гарантом производства более квалифицированной рабочей силы. Для этого женщин нужно было привлечь не только к деторождению, пополняющему ряды рабочей силы, но и к тому, чтобы они следили за ежедневным воспроизводством работников, предоставляя им физические, эмоциональные и сексуальные услуги, необходимые для восстановления их трудовой способности.

Как уже говорилось, реорганизация труда, произошедшая в Англии в 1850–1880‐х годах, диктовалась потребностью в более здоровой, дисциплинированной и производительной рабочей силе, а также, главное, необходимостью сломать распространение организаций рабочего класса. Однако еще одно соображение состояло в том, что привлечение женщин на фабрики уничтожило их способность и желание к репродуктивному труду – настолько, что, если не найти какие-то средства, воспроизводство английского рабочего класса окажется в серьезной опасности. Достаточно почитать доклады о поведении фабричных работниц, периодически составлявшиеся государственными инспекторами в Англии в 1840–1880‐х годах, чтобы понять, что перемены в репродуктивном режиме не ограничивались вопросами здоровья и бойкости мужской половины рабочего класса.