Паузы

– Зная тебя, судьбе придется сигналить всем светом и звуком, чтобы ты заметила ее знаки, – недоверчиво отвечает балетмейстер.

– На то она и судьба, – соглашается будущая сверхновая звезда балета.

Двери распахиваются и девушка, не прощаясь, выходит в коридор, оставляя разговор и свою собеседницу подниматься дальше.

Уходит женщина от счастья

Смотри, Мама, листок старый

Я здесь нарисовал

Трамвай, небо, и ты с папой и кот, который спал

Смотри, Мама, мы все вместе

А я совсем малыш

Смешной старый мой рисунок

А ты его хранишь?

«Волшебники двора»

“Заявление. Настоящим я полностью отказываюсь от родительских прав в отношении моего/моей сына/дочери (нужное подчеркнуть) …”

Пара напротив заполняет отказы в две руки. Это значит, выбор сделан. Заведующая роддомом, женщина под пятьдесят, устало смотрит на молоденькую уже почти не мать тому младенцу, которого они через несколько дней направляют в Дом малютки, а потом, если все сложится неплохо для этого младенца, в новую семью, где его будут любить и называть «мой сынок».

Уже больше двадцати лет она работает акушером-гинекологом. И этот роддом для нее давно родной. Надо благодарить небо, что ей досталась хорошая работа в хорошем месте. В конце концов, сколько таких отказов она может припомнить? Пара в год. То есть не более полусотни за всю ее медицинскую практику. Кое-где она могла бы такие заявления принимать еженедельно.

Иногда женщина еще пытается отговаривать их не формально, как положено по должности, а с сердцем. Даже ругается и отчитывает, но припомнить, когда бы эти уговоры имели смысл и заканчивались добром, если решение уже принято, не может.

Вот и с этой девочкой. Может, оно и к лучшему. Сейчас, когда ребенок здесь, под присмотром врачей, а не через неделю, намыкавшись, получив пару затрещин от мужа, которому совершенно не нужен младенец на шее.

Сегодня утром беседа была проведена и с этой новоиспеченной мамой. И, конечно же, безрезультатно.

– Девочка, но ведь это же твой ребенок. Ты его девять месяцев под сердцем носила!

– Меня муж выгонит прямо от порога! – молодая мать смотрит тяжело исподлобья, – Когда я с двумя младенцами на руках? Под мост ночевать? Ну, так это в июне можно, а не в ноябре!

Заведующая только разводит руками. Она даже не может сказать, что у нее с этой девочкой разные ценности. Какой ребенок дороже? Этот, что едва родился, или тот, что у нее уже бегает по дому и нуждается в тепле и заботе? Предпринимает последнюю попытку.

– Девочка, но есть же у тебя кто-то? Мама-папа, родственники, друзья? Неужели не к кому временно прийти? Да и кто тебе сказал, что муж выгонит? Это же его сын.

Взгляд у ее собеседницы злой. Взгляд человека, которому ковыряют в свежей ране, не принося пользы. Если и есть чистая дистиллированная ненависть, то она выглядит именно так, как сейчас смотрят на нее светлые глаза с темной каймой по радужке.

– Тетя, ты что вообще о жизни-то знаешь? – выплевывает в нее женщина в больничном халате, – Родители? Это папашке-алкашу я что ли нужна больно с парой спиногрызов на горбе? Ему, если кто и нужен, так еще одна рабочая сила, которая деньги на соседскую самогонку будет поставлять в семейный бюджет! Или моей мамашке, что нас четверых от этой пьяни-срани понарожала и выпихала в мир, как только по закону можно было от дома отлучить? Родственники? Бабка в глухой деревне или все мои непутевые братья-сестры. То-то им радость будет принять на постой меня с выводком! У меня квартира! Муж непьющий. Отец у дочери, который на нее не надышится! Вы мне все это променять предлагаете на что? На верещащий кулек, которого я не видела и видеть не хочу?!

– Что ж этот золотой отец у тебя так избирательно любит своих детей? – ядовито интересуется заведующая, – Не боишься, что он и дочь однажды в детдом направит, когда в папу играть надоест?

– Не направит, – коротко отвечает девушка

– Сына же отправляет, – продолжает расковыривать врач.

– Не его это сын! – устало закрывает глаза роженица.

После такого заявления и ответить-то нечего. Вот так годами работаешь, думаешь, что живешь полной и интересной жизнью, а потом – раз, и понимаешь, что некоторые умудряются романы крутить с годовалыми детьми на руках. Беременеют от любовников. Рожают… Отказы пишут. Не жизнь – фейерверк!

Зав. роддома сцепляет руки в замок и отворачивается к окну:

– А у этого ребенка отец тогда что же? Где он вообще?

– Ветры злые унесли! – огрызается ее пациентка

– Весело, – негромко в метельное окно произносит женщина в белом халате.

– Ага, я как полгода назад узнала, так до сих пор и смеюсь, – горько отвечают ей с больничной кровати.

Сосны за окном теряются в белой замети. В палате висит тишина, недобро разделяя двоих. Еще одна попытка найти выход:

– А он знает? – заведующая разворачивается к той, чьего сына помогла привести на свет всего несколько часов назад.