Печать мастера

— Пфыр, сир приказал. Говорит там когда-нибудь будет сад, когда силы хватит, чтоб купол держать… но где это видано, зимой и сад разбивать, да ещё и на крыше? И силы прорва… Это все маг-архитектор — с Юга выписали, ко-о-о-нтра-а-акт, — многозначительно протянул мальчишка. — Там старый двор, направо… сворачиваем направо! Я ещё задний мету — два обхода за день, и снег падает ведь окаянный и падает… твари его задери, — зло сплюнул в сугроб.

С крыльца заднего — четыре ступеньки, спускался знакомый менталист, который десять декад проверял их отряд перед каждым спуском вниз, и рядом девочка в сером плаще, весело прыгающая рядом. Коста вскинул голову кивнуть, но его резко дернули за рукав в другую сторону.

— Не смотри на них… подальше надо держаться… как в глаза посмотрят, всю душу вынуть могут… девчонка ещё ниче, но дурная — страсть, а отец — вообще лучше не подходить… видел прядь сбоку? Белая? Так Великий шельм метит… — мальчшка остановился пережидая. — Уйдут — дальше пойдем мести.

Они дождались, пока менталист и девочка, прыгающая вокруг ушли вдоль ограды.

— Разве не все слуги равны?

— Равны, да другие ровнее прочих, — мальчишка сердито надвинул шапку на лоб. — Ходят, нос задирают, хотя все знают, что мыслежоры хуже рабов последних — у рабов одна печать, а у этих — по две, — закончил он шепотом. — Чтобы не сбежали. И на прошлой декаде у юной госпожи Мэй игрушка пропала, так всех выстроили в ряд и как давай смотреть… За что любить то их? Завсегда сиру сдадут. Венга, наша кухарка, говорит, если долго им в глаза смотреть вообще никаких мыслей в голове не останется — все сожрут!

Коста моргнул, наблюдая как девочка в сером, уже коротковатом для ее роста плаще, взяв под руку отца поворачивает по дорожке в сад.

— Хотя Венгу слушать… Вон, — мальчишка толкнул его локтем в бок, показывая на пару молодых горцев, — видал? Тот, что слева, пониже, теперь муж дочери Венге, та такая страшенная, — служка хихикнул, — что никто из наших не взял, а горцам что? Этим любая сойдет!

— Эй, ты чего языком метешь?! Тебе метлу в руки дали языком мести?

— Ай-яй-яй-яй… — верещал мальчишка. Дородная мистрис догнала их во дворе и схватила слугу за ухо, выкручивая.

— Быстро закончил и на кухню! А ты, — бросила она Косте, — возвращайся в сад! Задний двор — не место для пришлых!

***

Коста обогнул дом и бродил уже мгновений тридцать, стараясь держаться от слуг подальше. Рассматривал окна на втором ярусе дома и рисунок на шторах, прямые деревянные балки, подпирающие скат. Трогал кончиками пальцев шероховатые камни ограды, изучал сад — явно разбитый на квадраты только прошлой весной, в каждом стояли маленькие, подвязанные к колышкам саженцы, смотрел, как светило играет на краешке черепицы второго ската крыши, как…

— Кто ты?! Имя и род!!!

Кончик нефритовой флейты, на котором враждебно покачивалась белая кисточка, смотрел прямо на него.

— Имя и род! И что ты делаешь в моем саду?

— Коста, юная сира…

Он опустил глаза вниз, чтобы скрыть смешинки. Пухлая, как маленький шарик, девочка, в белоснежной лисьей шубке с рыжими подпалинами на краях воинственно задрала подбородок.

— …писарь, младший каллиграф, по приглашению сира…

— А, ты тот, кто ходил с отцом! И будет рисовать надпись! — флейта опустилась. Девочка улыбнулась — на щечках показались ямочки, и Коста снова опустил взгляд на чуни, чтобы скрыть смешинки — ну чисто белая рисовая булочка.

— Мэй-Мэй! Где вы?! — голос донесся издали. — Мей-эр! Юная леди, вас ждет учитель музыки…Мэ-э-э-й-э-э-э-р!

— Ох, бежим, — девчонка схватила Косту за рукав и потащила по дорожке, спрятавшись за невысокой оградой, которая опоясывала внутренний сад, они присели и отдышались.

— Не хочу играть, — пояснила ему девочка. — Скажу, что ты меня отвлек, — черные глаза сияли лукавством.

— Но я не отвле…

— Смотри, — девчонка дернула его за рукав, капюшон свалился с головы и он увидел детские косы — значит ей ещё и восьми зим нет. — Вот то… нет, не туда смотри, вот туда… Вон, видишь… Третье дерево с краю. Я сажала сама!

Коста посмотрел на “дерево” — чахлый саженец едва ли с девочку ростом. Та выпрыгнула из укрытия, подбежала и встала рядом.

— Видишь? Сейчас мы одинаковые, — девчонка провела ладонью над головой. — Пройдут зимы и оно обгонит меня. И все поместье будет в цвету. Это персики, их везли с самого Запада, отец сказал не все переживут зиму, но когда-нибудь аллеи зацветут и… — тараторила девчонка.

— Мэй! Вот ты где…

Коста вздрогнул и осторожно обернулся — голос раздался прямо за его спиной — мальчик, в плаще на волчьем меху, примерно его возраста, стоял, заложив руки за спину.

— Братик…

— Мэй-эр, тебя ищут по всему поместью, почему учитель должен ждать тебя? Почему флейта вся в снегу? Почему ты без капюшона?

— Скорпикс, а не брат, — топнула ногой пухлая булочка, и грозно взмахнула флейтой. — Я тебя не люблю!

— Мэй-эр Вэйлиент Блау, — отчеканил мальчишка. — Не при гостях. Сейчас ты выполнишь традиционный поклон, найдешь дуэнью и принесешь самые искренние извинения за опоздание.

— Не буду, — топнула ногой Мэй. — Ты отвернулся и меня не видел!

— Мэй-эр!