Пейзаж с ивами

Судья с довольной улыбкой закрыл промасленной бумагой промокшие ноги. Теплый прилив гордости, безмерной гордости за людей, которым ему выпало служить, как рукой снял всю его усталость и беспокойство. В течение трех долгих недель эти люди, полуголодные и парализованные немым отчаянием, ютились в своих жалких хижинах и трущобах, оставленные на милость безжалостного врага, который незримо разгуливал среди них. И вот теперь, с первыми признаками перемены к лучшему, они появились снова, несломленные, мужественные и в хорошем настроении, готовые торговаться за несколько медяков, которые потратят на скудную чашку риса.

По возвращении во дворец он добродушно отвечал на бодрые приветствия посыльных и чиновников, которые попадались на его пути, пока поднимался к себе на четвертый этаж.

Он сразу же вышел на мраморную террасу. Стоя у балюстрады, судья видел сквозь плотную дождевую завесу, как все новые и новые огни вспыхивают по всему городу. Потом до него донесся глухой звон большого бронзового колокола из буддийского храма. Началась благодарственная служба.

Судья вернулся в помещение, снял свое тяжелое церемониальное платье и заменил крылатый головной убор на маленькую шапочку. Оставшись в одном тонком нижнем белье, он присел к письменному столу, растер тушь, взял кисть и сухим официальным стилем, предписанным для переписки между мужем и женой, набросал послание своей Первой госпоже.

Неотложные дела помешали мне написать Вам ранее. Сегодня наконец пошел дождь, а это означает конец Черной Смерти и отмену чрезвычайного положения. Я уверен, что в самом скором будущем смогу позволить всем вам вернуться в город. Здесь произошли некоторые непредвиденные события, но благодаря, прежде всего, неустанным усилиям трех моих помощников сейчас ситуация полностью контролируется. Шлю свои наилучшие пожелания также моим Второй и Третьей женам и детям.

Он скрепил текст своей подписью и откинулся на спинку стула. С любовью вспоминая о женах и детях, судья чувствовал, что ему следует добавить еще несколько строк более личного характера. Прислушиваясь к шуму дождя, он пытался подыскать подходящие выражения, но задремал раньше, чем ему удалось их найти.

Разбудило его появление трех помощников, усталых и мокрых. Дао Гань передал судье свернутый документ. Дав им знак присесть, судья Ди просмотрел официальный отчет, написанный мелким красивым почерком Дао Ганя. Ху был казнен на площади, где происходили массовые сожжения трупов. Когда палач обнажал ему голову, Ху окинул заливаемый струями дождя погребальный костер долгим взглядом и произнес: «Мы уходим вместе». Это были его последние слова.

Дао Гань достал из рукава кольцо с сапфиром.

— Эта безделушка была на пальце у Ху. Я полагаю, ее нужно присовокупить к имуществу Мэя?

— Правильно. Приготовь большой чайник крепкого чая, Дао Гань.

Пока Дао Гань возился в углу у чайного столика, Цзяо Тай сдвинул на лоб шлем и сказал:

— Когда я вел Ху на эшафот, ваша честь, то спросил его, за что именно он убил И. Он безразлично на меня взглянул и сказал: «И был жестоким чудовищем. Он получил то, что заслужил». Не следует ли мне внести его слова в отчет как признание его вины, ваша честь?

Судья покачал головой.

— Нет, это вовсе не означало признания вины. Потому что Ху его не убивал. — Видя удивленные лица своих офицеров, он пояснил: — Ху не мог знать, что именно в ту ночь Коралл окажется у И. Разве она не говорила, что бамбуковые шторы были опущены? Если даже предположить, что Ху наблюдал за галереей через канал, он не мог там ничего увидеть.

Не можем же мы предположить, что он переплыл через канал и взобрался на балкон только для того, чтобы подсмотреть за И, и при этом оказался там именно в тот момент, когда И вознамерился убить Коралл. Нет, мои друзья, тогда было бы слишком много совпадений! А кроме того, Ху был хотя и очень сильным человеком, но роста невысокого, в то время как И был выше среднего роста. А рану ему нанесли сверху, следовательно, это был человек такого же роста или выше, чем И.

— Но Коралл же сказала, что видела, как Ху стоит за бамбуковой шторой, ваша честь! — воскликнул Дао Гань.

— Это она так решила, — сказал судья Ди. — Она предположила, что это был Ху, потому что И заставил ее стоять голой на диване. Но в данном случае этот мерзавец поступил так только для того, чтобы насладиться ее смятением, а не подразнить Ху. Дело в том, что горела только одна свеча, а бамбуковые шторы были опущены. Из-за волнения Коралл этого не учла.

Она увидела издалека большую тень и, естественно, предположила, что это Ху.

— Кто же тогда убил И? — не выдержал Ма Жун.