Пеле. Я изменил мир и футбол

Ну, я не знаю, правда ли все это. Но мы точно задели чувствительную струну. Дети, игравшие в футбол на школьном дворе, стали просить своих родителей сводить их на наши матчи. Что еще важнее – на самом деле это окажется важнейшим аспектом в продвижении футбола, – половину всех болельщиков на играх САФЛ составляли женщины. «Спортс Иллюстрейтед» с гордостью отметил: «Никто, будучи в здравом уме, и мечтать не мог, что за несколько коротких недель Пеле станет таким же известным, как Джо Намат», квотербек одной из команд в Нью-Йорке, игравшей в «другой» вид футбола в «Нью-Йорк Джетс». Я чувствовал себя так, будто половина моей ответственности была связана с обязанностями игрока на поле, а другая половина – обязанностями некоего футбольного профессора и посла. Именно в те первые недели я сформулировал фразу, которая всю мою дальнейшую жизнь будет неотступно следовать за мной. Американские репортеры постоянно задавали мне вопросы о «соккере». Сначала это слово звучало для меня странно, поскольку для меня мой вид спорта – даже по-английски – всегда звучал как «футбол». Для того чтобы различать то, во что играл я, и американский футбол, который я находил довольно скучным и грубым и при том прерывающимся слишком частыми паузами, я сказал, что мой вид спорта – футбол jogo bonito, «красивая игра». Фраза закрепилась, и с тех пор ее используют по всему миру, когда требуется дать определение футболу.

Это были самые приятные для меня дни в моей профессиональной жизни. Был ли я таким же быстрым или сильным, как десять лет назад? Боже милостивый, нет, конечно. Выигрывали ли мы все игры? Этого даже близко не было. Но новизна была во всем, появилось будоражащее предчувствие открытия – чего я, похоже, по-настоящему не ощущал со времени первого Чемпионата мира в Швеции в 1958 году. Каждый раз, когда мы отправлялись в новый город, а люди выходили встречать нас, ощущение было такое, будто мы водружаем наш флаг, флаг футбола, в знак того, что отступления не будет.

Избавившись от различного рода ожиданий и стрессов, которыми была насыщена жизнь дома в Бразилии, а также, уверен, став более зрелым и будучи более довольным собой, чем в молодости, я обнаружил в футболе много новых прелестей. Я дурачился вместе с другими членами команды и в целом получал удовольствие от знакомства с Америкой. В Сиэтле мы расположились в гостинице, в которой мой номер был на третьем этаже прямо над гаванью. Управляющий одолжил мне удилище и ведро с кусочками филе лосося для наживки, и в течение нескольких секунд я подсек небольшую песчаную акулу. Я подтянул ее к балкону, в то время как мои товарищи, не веря своим глазам, помирали со смеху. А что делать с этой акулой? Один из футболистов рванулся обратно в номер и, вскоре вернувшись с оторванной ножкой стула, принялся дубасить акулу по голове. Все это мало походило на рыбную ловлю дома, в реке Бауру, акула заставила бы весь город в ужасе бежать! Но тем не менее какое-то сходство было.

К играм мы относились очень серьезно, но каждый знал, что наша цель грандиознее: продвижение игры и превращение футбола в жизнеспособный вид спорта в Соединенных Штатах. Ощущалась определенная степень солидарности даже с командой соперников, чего почти не было во многих более развитых лигах. Например, в 1970-х годах в США у меня возникла большая проблема с особо вредным спортивным материалом – астротурфом. Искусственные поверхности полей в наше время можно с легкостью ошибочно принять за натуральный мягкий, густой травяной покров. Но в те годы покрытие из астротурфа в основном представляло собой бетонное основание, накрытое тонким ковром из искусственной травы. С таким покрытием ранее мне редко приходилось сталкиваться, и я ощущал, что ноги мои буквально горели. Кто-то из игроков команды «Сиэтл Саундерс» сообщил мне, что воздействие астротурфа можно немного нейтрализовать, если надевать обычные теннисные кроссовки; когда я ответил, что у меня таких нет, один из них любезно одолжил мне пару. Я был признателен, хотя испытал определенное недоверие – в Бразилии, как и в любой другой активно конкурирующей лиге, игрок соперничающей команды мог загнать вам в подошвы бутс ржавые гвозди или сделать еще какую-нибудь пакость (я, конечно, преувеличиваю, но не сильно).

Чувство солидарности, товарищества и совместные тренировки сблизили нас. Сезон 1975 года завершится для «Космоса» в минусе, и он пропустит плей-офф. Нам по-прежнему не хватало таланта. Но мы чувствовали, что какой-то фундамент все же заложен. Ну а межсезонье тоже обещало принести массу развлечений.

У всех свои слабости