Пеле. Я изменил мир и футбол

Во время того последнего сезона «Космос» впервые играл в так называемом «Соккер Боуле» – финальном матче чемпионата САФЛ. Как вы догадываетесь по названию, САФЛ заимствовала некоторые элементы у американского футбола, включая традицию играть финальную игру чемпионата на нейтральном поле. В Портленде, штат Орегон, мы играли в «Соккер Боул-III» против «Сиэтл Саундерс», а на трибунах присутствовало около тридцати пяти тысяч человек. Перед началом игры все мои товарищи по команде подошли ко мне и сказали, что хотят проводить меня этим матчем последнего для меня чемпионата. Я был глубоко тронут. И конечно же, благодаря мячам, забитым Стивеном Хантом и Джорджо Кинальей, итальянским форвардом, которого приобрел Стив Росс, «Космос» выиграл свой первый «Соккер Боул»!

Спустя несколько недель, 1 октября 1977 года, «Космос» организовал для меня «прощальный» матч. Я сыграл за «Космос» сто одиннадцать матчей, забив шестьдесят пять голов. И хотя это был далеко не первый мой «прощальный» матч, если кто и закатывал глаза, он был достаточно вежлив, чтобы делать это не публично. Друзья и бывшие соперники из Бразилии и со всего мира съехались в Нью-Йорк, чтобы посмотреть матч. Лучший момент этого действа заключался в сопернике – «Космос» готовился играть против «Сантоса».

В тот день в Нью-Йорке не было никакого другого события, которое бы пользовалось б́льшим спросом. Все места до единого на стадионе «Джайентс» были заполнены – пришло порядка восьмидесяти тысяч человек. Присутствовало также свыше шестисот пятидесяти журналистов из тридцати восьми стран. Президент Картер выступил с речью, а Мухаммед Али пришел, чтобы увидеться со мной в раздевалке. Али высказался обо мне в своей классической манере: «Не знаю, хороший ли он игрок, но я определенно красивее, чем он».

Перед началом матча, в знак поддержки растущей популярности футбола в Штатах, мы организовали своеобразную прелюдию. Девять юношеских команд образовали в центре поля круг – шесть команд мальчиков, две команды девочек; еще одна команда состояла из спортсменов – участников Специальных Олимпийских игр. Они пробежали дриблингом по полю, продемонстрировав приличные навыки владения мячом. Затем на поле вместе вышли капитаны нескольких команд – победительниц Кубка мира: Хильдеральдо Беллини, мой капитан, с которым Бразилия победила в 1958 году; Бобби Мур, капитан английской сборной 1966 года; Карлос Альберто, капитан нашей сборной в 1970 году, и мой товарищ по команде «Нью-Йорк Космос» Франц Беккенбауэр, капитан сборной ФРГ, победившей в 1974 году.

Я был польщен тем, что ко мне приехало так много моих добрых друзей. Но на игру прибыл еще один гость, ставший для меня еще б́льшим сюрпризом: Дондиньо, мой отец. В течение стольких лет моей футбольной карьеры он посещал очень немногие матчи с моим участием. Конечно, он всегда поддерживал меня, но путешествовать не любил и предпочитал держаться подальше от сумасшедших толп на стадионах. В этот самый особенный для меня день, в день моего по-настоящему окончательного прощания с моей долгой карьерой, Дондиньо сделал над собой усилие, чтобы тоже приехать. То, как человек, научивший меня всему, что я знал о футболе, вышел ко мне в тот день на поле стадиона «Джайентс», стало самым глубоким эмоциональным моментом всей моей жизни.

Как вы догадываетесь, я плакал еще до того, как началась игра! Я забил гол в первом тайме, а затем во время перерыва поменял футболку и в качестве жеста уважения к памяти о прошлом сыграл второй тайм на стороне «Сантоса». К сожалению, голов за «Сантос» я не забил, но, похоже, никто не расстроился. Когда матч завершился, мне дали микрофон, я выступил с кратким обращением к болельщикам и моим товарищам по команде, закончив, перейдя на крик: «Люблю! Люблю! Люблю!» Возможно, это была не самая красноречивая концовка, но меня переполняли чувства, и слова эти выразили то, что творилось в моем сердце. Затем я схватил бразильский и американский флаги и пронес их вокруг поля, в то время как меня самого несли на руках игроки моей команды.

Случилось это за три недели до моего тридцатисемилетия. В финансовом отношении я теперь был обеспечен, став иконой в Соединенных Штатах, и был по-настоящему счастлив и доволен своей жизнью. С игрой было покончено навсегда, но то, о чем когда-то говорил Вальдемар де Брито, оказалось истиной: впереди у меня была вся моя жизнь.

Всегда в наших сердцах

На какое-то мгновение показалось, что все наши усилия были впустую – внезапно и безжалостно сорваны, как срывает только что раскрывшиеся листочки весенний ливень.