Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Дениза обулась и попыталась пройтись по комнате. Она все еще прихрамывала, так что приходилось держаться за мебель, но надеялась, что боль постепенно пройдет. И все-таки хорошо, что она отказалась от дядиного приглашения на ужин и попросила тетушку Бодю забрать Пепе из пансиона госпожи Гра. Накануне ее навестил Жан и сказал, что собирается к Бодю, значит она сможет лечь не очень поздно и дать покой ноге.

В дверь постучали. Это оказалась смотрительница госпожа Кабен; она принесла письмо и передала его Денизе, напустив на себя таинственный вид.

Оставшись одна, Дениза, удивленная странной улыбкой женщины, вскрыла конверт и в растерянности опустилась на стул: письмо было от Муре. Он поздравлял ее с выздоровлением и приглашал к себе на ужин, раз она пока не может выходить из дому. Тон записки был безыскусным, почти отеческим и ничуть не обидным, но Дениза не обманывалась на этот счет. В «Дамском Счастье» всем была известна подоплека подобных приглашений, поговаривали, что не только Клара, но и многие другие, кого отмечал своим вниманием патрон, «ужинали» с ним. А потом наступал черед «десерта»… Бледные щеки девушки залились румянцем стыда.

Она сидела, опустив руку с письмом на колени, сердце бухало в груди, как молот по наковальне, взгляд был прикован к одному из окон, через которое в комнату вливался яркий свет дня. Мучаясь по ночам бессонницей, Дениза решила, что не может дольше таиться от самой себя: она все еще вздрагивает, когда оказывается рядом с этим человеком. Раньше она не знала любви, дичилась и пугалась проявлений нежности. Денизе не надо было раскладывать по полочкам свои мысли и чувства, она всегда, с первого мгновения, любила этого человека, любила, считая строгим хозяином, любила, когда ее бедное сердце мечтало о Ютене, потому что нуждалось в привязанности. Дениза, вполне вероятно, отдалась бы другому мужчине, но любила она только Муре, чей взгляд так ее пугал. Она вспоминала трудности первых месяцев работы в «Счастье», блаженство прогулки по тенистому саду Тюильри, осознание природы чувств Муре после ее возвращения. Письмо соскользнуло на пол, но Дениза этого не заметила, околдованная божественным светом утреннего солнца.

В дверь снова постучали, девушка поспешно подняла листок и спрятала в карман. Ее пришла навестить Полина, которой смертельно захотелось поболтать, и она под каким-то предлогом улизнула из отдела.

– Как же давно мы не виделись, дорогая!

Внутренний устав запрещал девушкам находиться в комнатах в рабочее время и уж тем более закрываться там с кем-нибудь, поэтому Дениза повела Полину в конец коридора, где директор распорядился устроить гостиную. Там можно было поболтать, заняться шитьем или вышиванием в ожидании отхода ко сну. Бело-золотая комната напоминала обычный гостиничный номер. Здесь стояло пианино, круглый стол в центре, кресла и диваны в белых чехлах. Девушки редко проводили время вместе, поскольку заканчивались такие посиделки чаще всего перебранками. Маленькому фурьеристскому сообществу недоставало воспитанности и умения находить общий язык. Этим вечером в гостиной не было никого, кроме мисс Пауэл, заместительницы заведующей отдела корсетов. Она играла Шопена – не слишком хорошо! – чем и распугала остальных.

– Сами видите, нога болит меньше, – заверила Дениза. – Думаю, я вполне могу пойти поработать.

– Что за дурацкое усердие! – возмутилась Полина. – Будь у меня шанс, уж я бы понежилась в постели!

Они устроились на диванчике. Как только Денизу повысили, отношение к ней Полины изменилось, ее сердечность стала уважительной, ведь приятельница, еще недавно казавшаяся слабой и незаметной, стремительно восходила к вершинам успеха. Дениза привязалась к Полине и из двухсот женщин, работавших в магазине, доверяла лишь ей. Смятение подруги не осталось незамеченным, и Полина встревожилась:

– Что-нибудь случилось?

– Нет-нет, вам показалось, все хорошо… – пролепетала Дениза, но ее невеселая улыбка свидетельствовала об обратном.

– Вы мне больше не доверяете? – огорчилась Полина. – Все совсем не хорошо, а вы не хотите облегчить душу…

И Дениза дрогнула – протянула подруге письмо:

– Вот, смотрите! Я только что получила от него.

Никогда еще они не говорили о Муре в открытую, что свидетельствовало о тайной озабоченности обеих. Полина была осведомлена обо всем и, прочитав записку, обняла Денизу за талию и прошептала:

– Буду откровенна, дорогая: я полагала, что все уже свершилось… Не злитесь, но так думают абсолютно все. Дьявольщина, он так быстро вас повысил и все время держится поблизости, не скрываясь и не таясь! – Полина наградила подругу звучным поцелуем в щеку и спросила: – Вы, конечно же, пойдете?

Дениза молча взглянула на Полину и вдруг разрыдалась, уронив голову ей на плечо.

– Успокойтесь, милая моя, нет причин так убиваться!

– Оставьте меня, оставьте, умоляю! – всхлипывала Дениза. – Ах, если бы вы знали, в какой я печали! Письмо почти убило меня… Не нужно утешений, я попла́чу, и на душе станет легче.