Пендервики весной

– Натюрморт для Скай, подарок на день рождения, – объявил Оливер, вручая эту исполинскую композицию Скай, которую за метёлками было теперь не видно. – Я сначала думал про цветы, но захотелось чего-то необыкновенного.

– Это очень чутко и заботливо, – сказала Ианта, наступив – Бетти сама видела – на ногу Нику, чтобы молчал, и беря под руку Розалинду, у которой неожиданно покраснело лицо.

– И ещё два таких же у меня в машине: один для вас, Ианта, потому что вы такая гостеприимная хозяйка, и один для Розалинды, потому что она – Розалинда. – Оливер снова вышел.

– Я не понял, – сказал Бен.

– Ну это что-то вроде искусства, – объяснила Джейн. – Как бы.

– Я не понял, что значит «Розалинда, потому что Розалинда».

– Позже, сынок, – сказал мистер Пендервик.

– Джеффри, ты надо мной смеёшься? – Скай мешало павлинье перо, она попыталась отклониться вбок, но наткнулась щекой на ветку.

– Никогда в жизни, – ответил Джеффри, хотя это была явная неправда. – Тебе не надо помочь?

– Нет, но просто это перо… – Скай на него дунула.

Что было ошибкой, потому что от этого перо заколыхалось и привлекло внимание Азимова. Он одним гигантским прыжком пролетел всю кухню и, вцепившись в Скай, попытался взобраться по ней, чтобы добыть… ва-а-ау, да тут и перо, и гнездо – вместе? Никогда ещё Азимов не видел такой роскоши на собственной кухне. Вопли Скай, в которую с разлёта вонзились кошачьи когти, отпугивающего действия на кота не возымели, поэтому Джейн и Джеффри с двух сторон бросились отдирать Азимова – правда, сначала они наскочили друг на друга. Бен под шумок сунул палец в малиновый крем, Бетти загородила собой Лидию, на случай если Азимов решит и дальше летать по кухне в разных направлениях.

Лидию вся эта свистопляска не беспокоила.

– Ещё кесадилью, – сказала она.

– Надо говорить «пожалуйста», – на автомате ответила её мама, плюхая добавку на Лидиину тарелку. – Остальные, возьмите себя в руки. Бен, отойди от крема. Джеффри, помоги Скай отнести это в столовую, потом сходи с Оливером к его машине – занесёте в дом остальные два… натюрморта. Мартин, кажется, нам придётся ещё раздвинуть стол в столовой, чтобы все поместились. И, Ник…

– Слушаю, Ианта.

– Пожалуйста, сегодня не дразни больше Розалинду.

– Да, мэм.

– И помоги Мартину раздвинуть стол. Розалинда, мы с тобой идём накрывать. Справимся вдвоём, остальные свободны. Джейн, Скай – все во двор.

Когда тинейджеры и взрослые друг за дружкой потянулись к двери – Ианта подгоняла и направляла их, как бестолковых цыплят, – Бетти мысленно извинилась перед Джиневрой за то, что думала раньше, будто Джиневра выпендривается. Хоть пятьдесят, да хоть бы и сто отчётов о прочитанном – не так ужасно, как три громоздкие и, наверное, дорогие охапки непонятных предметов.

– А ты поняла про «Розалинда, потому что Розалинда»? – спросил Бен.

– По-моему, Оливер хотел сказать, что она ему очень нравится, – ответила Бетти.

– Ар-р-р. – Бен ещё раз лизнул крем, чтоб легче было пережить эту новую плохую новость. – Ник прав, лучше бы она его прогнала.

– Да.

– Ой… – сказал Бен.

– Что?

Бетти обернулась проследить за его взглядом – в дверях опять появился Оливер, на этот раз с букетом роз. Зачем? На кухне только трое младших Пендервиков, кому он собирается их…

– Это для короны. – Оливер решительно приближался к Лидии, которая, оторвавшись от недоеденной кесадильи, смотрела на него с опаской.

– Non, – сказала она.

Стоявшие между ними Бетти и Бен, одновременно преодолев собственную неприязнь к Оливеру, пытались преградить ему путь, но он легко их стряхнул и прошагал дальше.

– Розы лучше одуванчиков. – Он взмахнул букетом, как мечом.

– Non, non, – взвизгивала Лидия. Узница высокого стула, она не могла даже никуда деться от нежеланных роз.

Бетти с Беном снова попробовали удержать Оливера, и одновременно на Лидиины визги прибежала Джейн, но никто из них не успел его остановить – первые одуванчики Ника, вырванные из зубьев короны, уже упали на пол.

– No me gusta, no me gusta, – рыдала Лидия. Она уклонялась, извивалась и уворачивалась, но когда это не помогло, применила единственное имеющееся у неё оружие – запустила остатки своей второй кесадильи в безупречную до этого момента рубашку Оливера.

И началось светопреставление: люди вбегали и выбегали, одни пытались отчистить Оливера – он неверяще разглядывал сырное пятно на рубашке, – другие успокаивали Лидию, которая теперь оплакивала не только свою осквернённую корону, но и погибшую кесадилью.

Бетти Пендервик не была в числе тех, кого заботила заляпанная рубашка Оливера. Если раньше он ей просто не нравился, то теперь она его ненавидела.

– Может, я заберу Лидию наверх? – сказала она Ианте.

– Бетти-и! Бетти-и-и! – причитала Лидия, протягивая руки к сестре.

– Заберёшь? Правда? Было бы замечательно. – Ианта уже извлекала Лидию из высокого стула. – Тш-ш-ш, моя маленькая, не бойся, всё уже позади. Оливер не хотел тебя огорчить.