Пендервики весной

Но, возможно, в её несчастье всё ещё оставался тоненький светлый лучик. Возможно, Скай смягчилась и не стала настаивать, чтобы Джеффри уматывал среди ночи в Бостон. Надеясь – надеясь! – Бетти вскочила, добежала по коридору до своей комнаты. Комната была пуста, а покрывало на кровати так ровно застелено, что было ясно: никто в этой кровати сегодня не спал. Но Бетти всё не хотела расставаться с надеждой, и она сказала себе, что пойдёт и проверит, не стоит ли перед домом маленькая чёрная машинка. Вот если её там нет – тогда Джеффри и правда уехал. Бетти преодолела все препятствия: верхние и нижние воротца, отвратительный храп Оливера, несущийся от дивана в гостиной, замок на входной двери…

Маленькой чёрной машинки не было.

Дрожа от предрассветного холода, Бетти опустилась на крыльцо. От недосыпа жгло глаза, ужасный узел в животе затягивался всё туже, и опять подбирался этот чёрный густой туман, сейчас он её накроет… Нет, нет, пожалуйста.

Она снова встала, полная решимости вырваться от этой черноты и этого тумана – бежать, оставить их позади. Но куда убежишь в такой ранний час? Она вгляделась в восточную часть неба, над домом Айвазянов, – и увидела первые еле заметные проблески: скоро рассвет. Значит, рассветёт везде, и в Квиглином лесу тоже. Вот куда она побежит, потому что ей надо побыть одной и надо подумать. Не босиком, конечно, и не в пижамке с черепашками. Она пошла в гараж – там в одном углу свалена куча старой обуви и рабочей одежды – и отыскала в этой куче красные резиновые сапоги, всего на пару-тройку размеров больше, и папин старый-престарый свитер. Свитер болтался на ней громадным балахоном, в нём были дыры и пятна от краски, но он защитит её от холода и заодно прикроет некоторых черепашек.

Ещё не добравшись до конца улицы, Бетти поняла, что сапоги были ошибкой. Они нещадно натирали босые ноги и всё время соскальзывали – это было всё равно что сунуть ноги в два ведра и пытаться так идти. Но ей надо было двигаться в этих вёдрах вперёд – позади не было покоя, – и она свернула в лес: там никто не помешает, там гулкий хор весенних квакш – крохотных лягушек, поющих пронзительней и настойчивее всего после заката и перед рассветом. Квакш было не видно, они маленькие и скрытные, зато низко над головой проносились птицы, приветствуя раннюю странную гостью, а впереди выскочил на тропу крольчонок и замер, изумляясь двум огромным красным сапогам, непонятно откуда явившимся в этот буро-зелёный лесной мир.

Знакомое любимое место под раскидистой ивой было не для этого утра – слишком пусто и печально без Пса, слишком близко к дому. А если перейти ручей и углубиться дальше в лес, в дикую его часть? Бетти была там несколько раз вместе с Розалиндой, но никогда одна. Правила улицы Гардем запрещали детям младше двенадцати лет перебираться на ту сторону, а кто не придавал значения правилам, тех останавливали слухи о зыбучих песках.

Ни правила, ни слухи Бетти сегодня были не интересны. По первой же узкой тропинке она сбежала к ручью и решительно направилась вверх по течению к тому месту, где ручей разливался широко и мелко – значит, можно будет перейти его вброд. Она могла бы свернуть вниз по течению к деревянному мостику, к обычному безопасному переходу (Розалинда всегда сворачивала вниз), – но и безопасность сейчас Бетти не интересовала. И она перешла ручей вброд и была даже рада, что он всё-таки оказался недостаточно ме́лок для её красных сапог и пришлось на той стороне выливать из них воду. Дальше надо было взобраться на горку, которая вблизи оказалась круче, чем виделось издали. Съехав несколько раз по склону, Бетти сняла сапоги и стала карабкаться босиком. Когда она долезла до верха, пижамка заляпалась грязью и кое-где порвалась, ноги были расцарапаны – выглядело страшновато. Ей было всё равно.

По эту сторону ручья лес был гуще и темнее, а тропинка незаметнее, да и не везде она была тропинка – местами кусты как кусты, просто их было меньше. Но Бетти всё равно надела сапоги, и пошла, и вскоре столкнулась с рыжей лисой, совершавшей утренний обход территории. Кто из них больше удивился – неизвестно, но лиса первая прервала глазной контакт и ускользнула в тень.

Может, оттого, что лиса была такая же рыжая, как Бен и Лидия, а может, в глубокой своей печали Бетти напрочь забыла о благоразумии, но она решила последовать за лесным зверем и, резко поменяв направление, пошла в ту же сторону – не думая о том, что лиса ведь уже скрылась, да и вообще-то что она будет делать с лисой, если вдруг догонит? Точнее, Бетти вовсе ни о чём не думала, а просто шла и шла, пока не заметила, что последние минут пять у неё под ногами не было ничего похожего на тропинку. И тогда она вспомнила про зыбучие пески, которые засосут её и не отпустят – и которые могут поджидать где угодно. Особенно там, где нет тропинок. Забыв про лису и заодно про то, что зыбучие пески не могут гнаться за людьми, Бетти запаниковала, бросилась бежать и, споткнувшись о бревно, заваленное многолетним слоем мёртвых листьев, упала.