Пендервики весной

– Спасибо, не надо. Я потом что-нибудь себе сделаю. – Да, она была голодная – узел в животе не имел отношения к аппетиту, – но сперва ей нужно было остаться одной, чтобы разобраться с лодыжкой и с грязной подранной пижамкой.

– Ты знаешь, что Джеффри уехал обратно в Бостон? – спросила Розалинда.

– Да. – Бетти ждала, не скажет ли Розалинда что-то ещё – что она понимает, как Бетти расстроилась, или просто: не грусти, всё будет хорошо. Но в дверях уже появился Оливер, он многозначительно смотрел на часы.

– Рози, – сказал он, – пора. Нам долго ехать.

Вот как, он уже называет её Рози – именем, которое только для родных и для близких друзей. Бетти даже успела представить, как Розалинда сейчас даст ему отпор – скажет, чтобы он никогда, никогда больше так её не называл.

– Оливер, ещё две минутки. – Розалинда опять приложила ладонь к Беттиному лбу. – Ты уверена, что здорова? Если ты заболеваешь, а мне надо уезжать… вот это мне совсем не нравится.

– Я здорова.

– У нас не получилось поговорить, я знаю, но в субботу я ведь уже вернусь. Ианта обещала приехать на машине и забрать меня вместе с вещами. Осталось всего пять дней. Даже обратный отсчёт не понадобится.

Бетти попробовала улыбнуться – она знала, как Розалинда этого ждёт.

– А там и твой день рождения!

Невольно и почти уже привычно Бетти приложила руку к животу, пытаясь усмирить извивающийся узел.

– Да, только я не хочу никаких подарков, – сказала она.

– Ну вот ещё, глупости! – рассмеялась Розалинда. – Хочешь-хочешь!

– Рози! – опять позвал Оливер.

– Бетти, малыш, я должна идти. – Поцеловав её на прощанье, Розалинда ушла и увела с собой Оливера, с которым Бетти надеялась не встречаться больше никогда, никогда, до конца жизни, и дальше тоже.

Она стянула с себя одеяло и осторожно потрогала лодыжку. Немного болит, но терпимо. Встав на ноги, Бетти убедилась, что может нормально ходить. Это хорошо. Если бы она хромала и стонала, сохранить в тайне её утренние злоключения было бы трудновато. Дальше – избавиться от льда, но это не проблема. В пакете осталась теперь одна вода, Бетти вылила её за окно, а сам пакет бросила в кладовку – к свитеру и сапогам. Вот с пижамкой сложнее. Грязь можно отстирать, но ещё же эти порванные места – на то, чтобы их зашить, Беттиных скромных навыков в домоводстве явно не хватит. Попросить Джейн? Тогда придётся сочинять какую-нибудь историю, объяснять, как всё получилось, и от вранья Бетти почувствует себя ещё хуже. Пижамка тоже отправилась в кладовку.

Что ещё? Предательские царапины на ногах – ничего, можно, пока не пройдут, походить в носках. Стоп, эти близнецовые рисунки! Если Бетти не передаст их Бену, а Тесс и Нора потом начнут рассказывать ему про то, как его сестра явилась к ним во двор, вся в листьях, – Бен вообще рехнётся. Значит, Бетти должна отдать ему эти рисунки и что-то объяснить, но при этом требовать, чтобы он никому ничего не говорил. То есть – она должна созвать совсеспенбен.

Традиция совсеспенбенов – вернее, тогда они ещё назывались просто совсеспены, то есть совещания сестёр Пендервик, – началась давным-давно, и придумали её три старшие сестры. На этих совещаниях часто присутствовала и Бетти, а потом и Бен. Когда Бен стал членом их семьи, название удлинилось на один слог – но сами совещания подчинялись, как и прежде, правилам семейной чести и проходили с соблюдением тайны. Тайны, тайны!.. Сколько можно, уже тошнит от этих тайн.

Взяв с собой Тесс-и-Норины рисунки, Бетти тихонько проскользнула в ванную: принять душ и переодеться в чистое – пусть это будет как будто маленькое начало. После душа, разглядывая в зеркале своё лицо, она не увидела в нём признаков нового своего бремени. Может, всё и получится. С высоко поднятой головой она спустилась вниз, чтобы протестировать эту новую Бетти – Бетти-После – на членах семьи.

Сначала родители, решила она и пошла к ним в кабинет. Родители мирно готовились к новой рабочей неделе.

– Ты встала! – обрадовалась Ианта. – Как ты, милая? Хорошо себя чувствуешь?

– Ага. Проголодалась.

– Вот и отлично. – Мистер Пендервик поднялся из-за стола. – Холодильник набит кесадильями. Я подогрею тебе несколько штук.

– Пап, я сама справлюсь, честно.

И она выскользнула за дверь, потому что поняла, что она уже на пределе и прямо сейчас больше не выдержит. Укоряя себя за слабохарактерность, она двинулась дальше. Дальше была Скай – не потому, что Бетти выбрала её следующей, а просто Скай оказалась в столовой. Столу уже вернули его нормальные пропорции, на нём громоздились все три натюрморта от Оливера, Скай с компьютером сидела под их сенью. Лицо у неё было грустное, но на руке часы с калькулятором, подарок Джеффри. Ну хоть так, подумала Бетти.

– Привет. – Бетти остановилась около стула Скай. Ничего, со временем она научится с этим жить.

– Привет. – Скай подняла глаза. Посмотрела секунду, две, потом опять уткнулась в свою работу.