Пенрик и Дездемона. Книга 1

Просить описать внешность пропавшего спутника Мерина не имело смысла, с учетом непримечательности Безумца. Сегодня днем Пен изложил случившееся в присутствии его… матери? – не вызвав у нее узнавания или тревоги. Конечно, это было за несколько часов до известия, разбившего ее спокойную уверенность в том, что сын в безопасности и скоро будет дома. Пен сомневался, что в доме Изерны отмечают Бастардов день, поскольку она дала клятву совсем другому богу, но, скорее всего, женщина была погружена в приятные мысли о торжественном обеде в честь возвращения сына или чем-то подобном. Пен едва заметил внешность Безумца, хотя расщепленную душу его демона смог бы узнать за сотню шагов через каменную стену.

Пен повернулся к ночному привратнику:

– Говорите, мастер Линатас ушел домой? И, как я понимаю, не оставил для меня сообщений?

– Верно, Просвещенный, – ответил привратник, радуясь более спокойному собеседнику.

– Должны быть другие люди, непосредственно работавшие с найденным в море пациентом, которого вы приняли. – Пациенты палаты, в которой он учинил хаос вчера, тоже могли стать свидетелями, но персонал богадельни наверняка имел больший опыт в общении с расстроенными родственниками. – Санитар Гнейд еще здесь?

– Я попрошу проверить наверху.

Привратник встал и крикнул в одну из арок, выходивших из главного коридора. Ему ответил юный посвященный, пытавшийся проглотить кусок хлеба. Паренек торопливо побежал вверх по лестнице.

Чио наблюдала, тихая и внимательная – ощущающая? – как Пен включает свои чувства. Через противоположную арку, мимо закрытых дверей; в процедурной комнате двигались души: целитель, страдающий пациент, помощник и встревоженный спутник. Никаких демонов, а значит, Пена это не касалось.

Зазвучали шаги; посвященный вернулся не один. Подняв глаза, Пен с облегчением увидел спускавшегося к ним Гнейда.

– О, – сказал Гнейд, узнав Пена. – Вы тот чародей, что явился сегодня утром и так напугал бедного безумного парня, что он сбежал.

Пен проигнорировал последние слова и понадеялся, что Изерна поступит так же.

– Насколько я понимаю, вы больше ничего о нем не слышали?

Гнейд покачал головой:

– Мы искали, сэр.

Пен повернулся к Изерне, которая заламывала худые руки, явно испытывая отчаянное желание вмешаться.

– Просвещенная, у вашего сына Ри были какие-то примечательные шрамы или татуировки?

– Нет… когда он уезжал. – Она посмотрела на Мерина. – Разве что он обзавелся ими в путешествии?

– Мне об этом неизвестно.

– А что насчет одежды? – спросила Чио, заработав любопытный взгляд Мерина, который прежде едва ее замечал.

Безумец был одет в чистую, но потертую рубашку и штаны, напоминавшие те, что богадельни использовали для своих пациентов. Пен спросил:

– Ведь на нем было что-то, когда его принесли рыбаки?

– Почти ничего, – ответил Гнейд, – но, конечно же, вы можете изучить то, что оставило море.

Он озадаченно смотрел на Изерну, и потому Пен добавил:

– Просвещенная Изерна может быть матерью вашего пациента. Она должна взглянуть на его вещи.

Хотя если на Безумце была новая одежда, когда он упал за борт, это им не поможет.

Гнейд попросил у привратника ключ, взял лампу и жестом позвал их в левую арку. Четверо посетителей неуклюже зашаркали за ним, Чио вновь держалась позади. Пен подумал, что она молчит, но внимательно слушает.

Пройдя по коридору, Гнейд отпер дверь маленькой кладовки, на стенах которой висели полки из простых зашкуренных досок, а на них лежали груды одежды и других вещей, расставшихся с прежними владельцами. Санитар поставил лампу на дощатый стол в центре комнаты и отсчитал полки.

– Думаю, мы положили их… а, вот они.

Он повернулся, держа тощую стопку ткани и кожи, пропахшую морской влагой, и положил ее на стол. Спутник Изерны позеленел и отшатнулся, но сама Изерна накинулась на вещи, быстро перебирая их руками. Она прикусила губу, разочарованно глядя на незнакомые рваные брюки, простой кожаный ремень, обрывки рубашки и один заскорузлый вонючий носок. Потом ее рука замерла, сжимая покрытый соленой коркой вышитый носовой платок, она наклонилась, поднося его к свету и расправляя.

– Это принадлежало ему. Это принадлежало Ри.

– Вы уверены, мадам? – спросил санитар. Его спокойный тон говорил скорее о заботливости, взращенной опытом общения с расстроенными родственниками, чем о недоверии.

– Я сама его вышила. Так, значит, он жив! – Ее глаза ярко сверкали от непролитых слез ликования, словно Безумец – Ри, поправил себя Пен – восстал из мертвых у них на глазах. Приоткрытые губы ловили воздух, будто женщина вынырнула из воды. – Спасен из моря, о, это чудо! О котором я и не догадывалась молиться!

Если и так, чудо было с подвохом, которыми славился бог Пена. Чародей откашлялся.

– Это очень нам помогло, но мы по-прежнему должны его отыскать.

Мерин поднял глаза от платка и жалобно произнес:

– Я ничего не понимаю! Я думал, что от моих известий она тронулась умом и нельзя отпускать ее одну ночью сюда, но что это за чушь насчет демонов и безумия?

– С моим умом все в порядке! – огрызнулась Изерна. – Это мой мир перевернулся с ног на голову!