Penthouse

Кроме того, что эти невежды осмелились превратить любимейшую усадьбу родителей в сиротский приют, жестоко перепланировать ее, так они еще и не прилагают никаких усилий по сохранению этой архитектурной жемчужины для истории и потомков!

Сердце и разум Кэтрин Демидовой не выдержали надругательств и вандализма над семейными ценностями – с нею приключилась истерика.

Ближайшим достойным ее статуса и положения в обществе лечебным заведением оказалось 15-ое отделение.

И Леонид Яковлевич лично взялся восстановить былое равновесие графини, не забывая о предписанных протоколом правилах, естественно.

Кэтрин Демидовой здесь понравилось. Позже она собиралась для укрепления лечебного эффекта посетить еще и местный курорт минеральных вод.

Племянница следовала за тетей всюду, поэтому в 15-ом отделении они жили в одной палате. Галлина с интересом наблюдала больничную жизнь, соблюдала ее правила и вот уже два дня мечтала стать врачом. Каким именно, она пока не решила…

…Последним появился доктор. В отличие от врачей 15-го отделения, он был без халата – в джинсах, вельветовом пиджаке и белой рубашке.

Леонид Яковлевич приглашал его для проведения сеансов групповой психотерапии.

Антон Карлович со всей любовью к себе и своей профессии занимался порученным ему делом. Весь вид его располагал к задушевным беседам. Он был в меру упитанным, но с жирком про запас. Его открытое лицо с мягкими чертами украшали пышные усы. Весь вид доктора напоминал мягкотелого добродушного и безобидного моржа. Однако это не мешало ему бывать, когда надо, строгим и требовательным.

Антон Карлович не был приверженцем какого-то одного направления в психотерапии. Он удачно соединял разные подходы и стили, на основании личного опыта создавал свои техники, что делало его оригинальным и востребованным специалистом.

Кроме этого, следует отметить, что далеко не каждый психотерапевт мог сладить с пациентами 15-го отделения, собранными в одной комнате. В одно время Леонид Яковлевич проводил своеобразный необъявленный кастинг. И было много званых, да мало избранных. Антон Карлович сумел пройти предложенные ему испытания. И благодаря своим умениям справедливо снискал себе почет и уважение.

Также у Антона Карловича была привычка поглаживать себя по толстым ляжкам. Делал он это автоматически и по-разному – в зависимости от мыслительно-аналитических процессов, происходящих в его голове. Когда он думал интенсивно, поглаживания были синхронными и быстрыми; когда вспоминал что-то приятное – медленными с прижимом; когда принимал решение – ладони двигались вразнобой, а когда радовался, то даже похлопывал по ноге в такт мелодий военных маршей.

Антон Карлович сел, привычным рефлекторным движением положил ладони на ляжки и начал сеанс:

– Здравствуйте, – поздоровался он со всеми, а потом посмотрел на него и добавил: – Вижу, в нашем кругу новый человек. Расскажете о себе?

Хотя он обращался к нему, ответил Кондратий:

– Он бы рад рассказать, Антон Карлович, да не может. У него полнейшая потеря памяти.

Доктор улыбнулся в ответ и холодно заметил:

– Кондратий, вы же прекрасно знаете наши правила – здесь каждый отвечает сам за себя, – и вопросительно посмотрел на него.

Он почувствовал, что может просто отказаться говорить, но все же решил кое-что сообщить. И начал с имени:

– Меня зовут ИВАН Родстванепомнящий. Как меня звали до сегодняшнего дня, я не помню…

Доктор хотел что-то уточнить, но его опередила Оля и быстро протараторила:

– А давайте, мм-м, мы все сегодня будем под вымышленными именами. Давайте. Я буду принцесса Диана. М-да. Она ведь умерла и ей, наверное, все равно, кто возьмет себе ее имя.

Ее поддержал Коля:

– Ну, тогда я – Николай Второй.

Графиню, сидевшую до этого с непроницаемым лицом, покоробил такой зачин, и она с нескрываемым раздражением высказалась:

– Не понимаю, что это у вас за нездоровое стремление приобщиться к венценосным особам…

Ее племянница поспешила успокоить графиню:

– Тетушка, это ж понарошку, как в домашнем театре, – и вдохновенно продолжила: – Я буду Марией Терезией.

Кэтрин Демидова успокоилась, смягчила свой тон и согласилась:

– Если понарошку, то пускай. Я тогда Ее Величество Королева Англии Елизавета Первая, дочь Генриха Седьмого.

Артурчик заерзал на стуле. Ему хотелось что-то сказать, как-то достойно представиться, но, кроме слов «медиаплан» и «видеоряд», в голову ничего не приходило. Его беспокойство заметила Оля и помогла ему.

– Артурчик, мм-м. Ты же король Артур!

Артурчик обрадовался, облегченно вздохнул, поднялся и, гордо держа борсетку под рукой, подтвердил:

– Да, я – король Артур! Неутомимый и такой, – Артурчик напрягся и сделал паузу, – что меня не проведешь!

– А я Кондратием останусь, – медленно начал Кондратий, – чтобы схватить вас всех, – он сделал резкое хватательное движение, – и положить конец вашему правлению!

– Да, Кондратий! – подхватил Демо'н. – Хватай их и тащи в мое царство. В царство великого Аида.

Родина не успела сказать ни слова. Пока она собиралась с силами, действие молниеносно перешло к следующему акту.