Перед последним словом

Ошибка. Одна, другая. Снова ошибка. Больше с ними нельзя было мириться. Наташа это понимала и... ничего, к сожалению, не меняла в своей жизни. Что касается Аркадия, то он с первой встречи не задумывался над тем, будет ли счастливой эта встреча с Наташей, не задумывался потому, что это его не тревожило: молодой, сильный, красивый, если понадобится, он всегда сможет под родительский кров вернуться. На время, пока вновь не женится.

А Наташа не хотела замечать в поведении Аркадия никаких изъянов и, естественно, не думала, что ничего, кроме беды, ей жизнь с Аркадием не принесет, хотя это было очевидно. Она любила Аркадия той любовью, которая все прощает. Даже и то, чего простить нельзя. Прощая такое, предаешь то лучшее в себе, от чего человек не смеет отказаться.

Двадцатилетняя студентка второго курса педагогического института, веселая, готовая радоваться каждому пустяку, внешне очень привлекательная, она находила в себе щербинку и немного даже стыдилась ее: „Дожила вот до такого возраста, а ни разу ни в кого не влюбилась, очевидно, так уж и всю жизнь будет”. Никакой „щербинки”, естественно, у Наташи не было. Так всегда бывает — она не встретила еще человека, который разжег бы ее воображение.

А Аркадию нетрудно было его разжечь: мужественный, продубленный ветрами дальних странствий моряк, который с такой великолепной небрежностью упоминал об Индийском океане и Карибском море, будто речь шла о Маркизовой Луже или Лебяжьей Канавке. Как много он видел! С какой чудесной сдержанностью, без тени хвастовства он говорил о преодоленных трудностях! Аркадий, правда, не сказал, что он плавает коком, но в конце концов маршруты судна от этого не меняются.

Но самое сильное впечатление на Наташу произвела манера Аркадия себя держать. Аркадий просто начисто исключал возможность того, что он обратит на девушку внимание и это останется безответным. Наташа приняла напористую самоуверенность Аркадия за трогательную веру в то, что человек человеку не может не откликнуться. Оскорбить эту веру Наташа не могла.

Наташа и Аркадий стали встречаться. Первая встреча Наташи с Аркадием обернулась впоследствии первой ошибкой, очевидно неизбежной для Наташи. Что же, едва ли можно требовать от молодой девушки, чтобы она сразу и верно распознала сущность приглянувшегося ей человека. Наташа влюбилась, а вскоре влюбленность переросла в большое и глубокое чувство. Наташа — этого в себе она не знала — была безоглядна и бесстрашна в своей любви. Бесстрашна — это точное определение: у Наташи не возникало опасений, что, наделив Аркадия выдуманными достоинствами и поверив в них, ей придется дорого расплачиваться. Наташа готова была в любом поступке Аркадия видеть проявление высокой и благородной натуры. И тут ее подстерегала вторая ошибка.

Прошло несколько месяцев. Наташа и Аркадий были в гостях. Счастливая своим чувством, Наташа оживленно и весело болтала с приятелем Аркадия, ей было приятно нравиться его друзьям. Но оживленная болтовня пришлась не по нраву Аркадию. Провожая Наташу домой, он завел ее в чужой двор и там избил до крови. И перестал избивать только тогда, когда незнакомая пожилая женщина, случайно вышедшая во двор, ужаснулась, увидев эту дикую сцену, и пригрозила, что вызовет милицию. Пожилая женщина привела Наташу к себе и смыла с ее лица кровь.

Наташа твердо решила: конец! Такого не прощают. А назавтра Аркадий пришел к Наташе, у него был вид человека, сраженного горем. Он каялся, клялся, что никогда ничего подобного не повторится, умолял поверить ему и простить, не мог он справиться с душившей его ревностью. Наташа едва не почувствовала себя виноватой в том, что причинила страдания Аркадию. Гордая, не умеющая стерпеть унижение, Наташа простила. И намного позже, в суде, объяснила, почему простила: Аркадий потерял власть над собой из ревности. А ревновать так бурно и неукротимо, думалось Наташе, можно только тогда, когда так же бурно и неукротимо любишь. Наташа, заблуждаясь, силой ревности измеряла и чистоту, и глубину, и мощь любви. В ее оправдание можно только одно сказать: такое заблуждение не так уж редко.

Однако Наташа ошибалась в другом: то, что Аркадий называл ревностью, вовсе не было ревностью.

Он ни к кому не ревновал, он нисколько не опасался, что Наташа потянется к другому, Аркадий, изволите видеть, быть разгневан. Наташа обязана была — этого требовал Аркадий — не только чувствовать, но и другим показывать, да так, чтобы этого нельзя было не заметить, что для нее на всем белом свете существует только он один и больше никто. Это тешило его самолюбие. А Наташа недостаточно на этот раз продемонстрировала свою увлеченность Аркадием, он этого не допустит, он заставит ее делать так, как он хочет, даже если для этого придется пустить в ход кулаки. Так проще всего, и никаких душевных сил не требуется.

За этой ошибкой потянулись новые и все более тяжкие, которые окончательно искорежили Наташе жизнь.