Перегрузка

Иветта почувствовала, что устала. Так случалось всегда, когда она слишком напряженно думала.

Ей по-прежнему не хотелось умирать!

Однако выхода не было.

Иветта огляделась. Все это время она шагала, не замечая ничего вокруг, и теперь уже видела место, куда направлялась. Оставалось совсем немного.

Ее целью был покрытый травой холм, возвышавшийся над городом. Последние две сотни ярдов, где заканчивались дома и улицы, нужно было пройти по узкой крутой тропинке. Иветта поднималась медленно – и все равно оказалась на вершине, которой страшилась, слишком быстро.

Днем поднялся сильный холодный ветер, а здесь, на холме, и вовсе пронизывал насквозь. Вдалеке за городом виднелся серый и хмурый океанский простор.

Иветта села на траву и вновь открыла сумочку. Последний раз она открывала ее в баре, когда доставала кассеты. Теперь она извлекла оттягивавший сумку увесистый предмет, который несколько дней назад стащила из мастерской Йоргоса и прятала вплоть до сегодняшнего утра. Это была «бангалорская торпеда» – простое, но смертоносное устройство, динамитная шашка внутри отрезка трубы. На концах трубы стояли заглушки с небольшим отверстием в одной – для капсюля-детонатора. Детонатор Иветта вставила сама – этому тоже научил ее Йоргос, – а к нему прикрепила короткий запал, который теперь торчал из трубы. Его хватит на пять секунд. Достаточно.

Вновь порывшись в сумке, она достала небольшую зажигалку. Руки дрожали.

Зажечь огонь на ветру было нелегко. Иветта положила бомбу рядом на траву, чтобы прикрыть зажигалку ладонью, и после нескольких осечек огонек загорелся.

Она вновь взяла трубу и с трудом, потому что руки тряслись еще сильнее, поднесла запал к зажигалке. Тот вспыхнул мгновенно. Одним быстрым движением Иветта выпустила из рук зажигалку и прижала бомбу к груди. Закрыв глаза, она взмолилась: чтобы не было слишком…

Глава 4

Второй день конференции подходил к концу.

Все официальные мероприятия на сегодня были завершены, и залы заседаний в отеле «Христофор Колумб» опустели. Большая часть делегатов с супругами, в том числе те немногие, кто приехали с детьми, разошлись по номерам. Многие успели уснуть.

Некоторые – в основном молодежь, а с ними и немногочисленные пожилые гуляки – еще были в городе: в барах и ресторанах, на дискотеках или в стрип-клубах, – но даже они потихоньку возвращались в «Христофор Колумб», а чуть позже, после двух часов ночи, когда закроются злачные места, подтянутся и остальные.

* * *

– Спокойной ночи, бандиты. – Ним поцеловал на ночь Лию и Бенджи и выключил свет в отведенной им спальне люкса.

Лия, засыпая, что-то пробормотала. Бенджи, более бодрый, сказал:

– А круто жить в отеле, пап.

– Но дороговато, если тут задержаться, – ответил Ним. – Особенно когда некий Бенджамин Голдман подписывает направо и налево чеки за доставку еды в номер.

– Мне нравится, – засмеялся Бенджи.

Ним позволил ему расписаться на счете за завтрак этим утром, а потом Бенджи сделал то же самое вечером, когда они с Лией ужинали в номере стейками, в то время как Ним и Руфь были на фуршете НИЭ. После ужина вся семья сходила в кино и лишь недавно вернулась в номер.

– Теперь спать! – велел Ним. – А то завтра не хватит сил расписываться.

Когда Ним вернулся в гостиную, Руфь, которая слышала весь диалог через приоткрытую дверь, улыбнулась:

– Возможно, я повторяюсь, но дети тебя обожают.

– Разве они одни?

– Ну… – Руфь напустила глубокомысленный вид. – Раз уж ты спрашиваешь… Возможно, найдутся исключения. Рэй Паулсен, например.

Ним расхохотался:

– Вот уж точно! Видела бы ты его лицо, когда он вернулся на конференцию с Эриком Хамфри, ожидая, что председатель мне голову откусит за мое утреннее выступление, а тот вдруг отреагировал совершенно наоборот.

– Что он сказал в точности?

– Что, услышав столько комплиментов моей речи, не может идти против общего мнения и ругать меня, поэтому приносит свои поздравления.

– Если уж у Эрика открылись глаза, то, может, политика компании поменяется, как ты хотел, и разрешат высказываться более откровенно?

Ним покачал головой.

– Сомневаюсь. Партия противников «раскачивания лодки» с Рэем во главе по-прежнему сильна. Далеко не все у нас понимают, что энергетический кризис практически неизбежен. – Он потянулся и зевнул. – Но хватит о грустном на сегодня!

– Уже завтра, – поправила его Руфь. – Почти час ночи. В любом случае ты отлично себя показал, и я рада, что пресса отдала тебе должное.

Она указала на послеобеденный выпуск «Калифорния экземинер», который лежал рядом с ней.

– Вот где настоящий сюрприз. – Ним прочитал репортаж в «Экземинере» несколько часов назад. – Не могу понять эту Молино. Я-то был уверен, что она хорошенько на мне оттопчется.

– Ты еще не понял, что мы, женщины, – существа непредсказуемые? – сказала Руфь и лукаво добавила: – Я думала, ты провел всесторонние исследования и на основании собственного богатого опыта имел возможность сделать выводы.

– Как ты могла заметить, предмет моих исследований в последнее время значительно сузился. – Он наклонился чмокнуть ее в шею, потом уселся напротив. – Как ты себя чувствуешь?