Перегрузка

Ребенок остановился и посмотрел вниз. Потом снова перевел взгляд на змея и продолжил взбираться, хотя и медленнее, вытягивая перед собой алюминиевый прут. До ближайшего провода оставалось несколько футов.

Ним увидел, что к опоре приближается еще одна фигура, находившаяся ближе, чем остальные: Уолли Толбот несся огромными прыжками, будто спринтер-олимпиец, почти не касаясь земли.

Репортеры высыпали из автобуса.

Все опоры ЛЭП на территории лагеря, включая ту, на которую полез Дэнни, были окружены высоким забором из проволочной сетки. Позднее выяснилось, что мальчик перелез через забор, вскарабкавшись на дерево рядом и спрыгнув внутрь с нижней ветки. Теперь до ограждения добежал Уолли. Подпрыгнув, он схватился за верхнюю перекладину забора и нечеловеческим усилием подтянулся. Когда он спрыгнул по другую сторону, стало видно, что он порезал руку и по ней течет кровь. Уолли тем временем уже лез вверх по опоре.

Репортеры и остальные невольные зрители столпились внизу и, затаив дыхание, следили за происходящим. Подбежали трое рабочих из бригады Уолли. Перебрав несколько ключей, они отперли калитку в ограждении и тоже полезли вверх, но Уолли был далеко впереди – дистанция между ним и рыжим мальчуганом быстро сокращалась.

Наконец подбежал и Фред Уилкинс, запыхавшийся и трясущийся. Он тоже попытался взобраться на мачту, но его удержали.

Все глаза теперь были прикованы к двум фигурам на вершине – Дэнни Уилкинсу в одном футе от проводов и почти нагнавшему его Уолли Толботу.

Дальше все произошло очень быстро – настолько, что очевидцы впоследствии не могли прийти к согласию, что именно они видели. Дэнни, оседлав перекладину в нескольких дюймах от изолятора, отделявшего высоковольтный провод от опоры, потянулся к воздушному змею алюминиевым прутом. Подоспевший Уолли Толбот, крепко схватив мальчика сзади и сбоку, рывком оттащил его от провода. Мгновение спустя оба качнулись, ребенок соскользнул вниз и ухватился за балку, а Уолли, кажется, потерял равновесие. Быть может, инстинктивно, чтобы удержаться, он схватился за алюминиевый прут – ровно в тот момент, как Дэнни его отпустил. Прут описал дугу и мгновенно с оглушительным треском исчез в ярко-оранжевой вспышке. Фигуру Уолли охватило прозрачное пламя – и тут же погасло. Тело повисло на перекладине без движения будто тряпичная кукла.

Как ни странно, никто не упал. Несколькими секундами позже до них добрались двое рабочих и начали аккуратно спускать Уолли вниз. Третий прижал Дэнни к балке; мальчик, похоже, не пострадал. Снизу были слышны его рыдания.

Где-то на другом конце лагеря отрывисто завыла сирена.

Глава 17

Пианист в баре, доиграв «Хэлло, молодые влюбленные!», окончательно подался ностальгии и перешел к «Что будет, то будет».

– Если он будет и дальше играть ретро, у меня слезы польются в пиво, – сказал Гарри Лондон. – Еще водки, приятель?

– Почему нет? Можно сразу двойную. – Язык слегка заплетался, и неудивительно. Ним выпил слишком много, и сам это понимал, но также понимал, что ему все равно. Нашарив в кармане ключи от машины, он подтолкнул их к Гарри по небольшому черному столу.

– Возьми. Я поеду на такси.

Гарри Лондон положил ключи в карман.

– Оставайся ночевать у меня, если хочешь.

– Нет, Гарри, спасибо.

Ним хотел домой, только надо было дождаться, когда алкоголь еще сильнее притупит чувства. Лия и Бенджи все равно уже лягут спать и его не увидят, а Руфь, всегда понимающая и сочувствующая, простит.

– Тест, тест, – произнес Ним, желая услышать собственный голос, прежде чем обратиться к собеседнику. Слова звучали членораздельно. – Знаешь, что я думаю? Думаю, для Уолли было бы лучше погибнуть.

Прежде чем ответить, Гарри Лондон отхлебнул пива:

– Может, сам Уолли так не думает. Ну да, он получил сильные ожоги, лишился мужского органа. Но есть же и другие…

– Да черт побери, Гарри! – повысил голос Ним. – Ты сам понимаешь, что говоришь?

– Потише, – предостерег тот: на них стали поглядывать – и тихо признал: – Конечно, я понимаю.

– Со временем… – Ним перегнулся через стол, осторожно составляя фразы. – Со временем ожоги затянутся. Можно сделать пересадку кожи. А новый член по каталогу не закажешь.

– Что верно, то верно. Спорить не стану. – Гарри сокрушенно покачал головой. – Не повезло парню!

Пианист заиграл тему Лары из «Доктора Живаго», и Гарри Лондон смахнул слезу.

– Двадцать восемь! – сказал Ним. – Ему только двадцать восемь, черт бы побрал все на свете! Да у мужчины в его возрасте еще вся жизнь впереди, чтобы…

– Не надо мне расписывать, – сухо произнес Гарри, допил пиво и махнул официанту, чтобы принесли еще. – Ты вот о чем не забывай, Ним: не все мужики такие жеребцы, как ты. Случись такое с тобой – я понимаю, это был бы конец жизни. По крайней мере, ты бы сам, наверное, так решил… Кстати, ты подсчет не ведешь? Может, тебя уже пора заносить в Книгу рекордов Гиннеса?

– Есть один писатель в Бельгии, – ответил Ним, отвлекаясь от темы разговора. – Жорж Сименон. Так вот, он говорит, что переспал с десятью тысячами женщин. Я и близко к такому количеству не подобрался.