Перегрузка

– Господа журналисты, – вступил тот, – обычно мы не даем подробностей из уважения к частной жизни пациента. В данном случае, однако, после обсуждения с семьей было принято решение раскрыть информацию прессе, чтобы – скажу честно – положить конец слухам. Прежде чем ответить на ваш вопрос… прошу уважать чувства пациента и его родных и соблюдать корректность в высказываниях и текстах. Спасибо. Пожалуйста, продолжайте, доктор.

– Последствия удара током всегда непредсказуемы, – сказал хирург. – Сильные разряды электричества нередко проходят через внутренние органы, прежде чем уйти в землю, и приводят к летальному исходу. Мистер Толбот остался жив: ток ушел в землю по металлической опоре… пройдя через пенис.

Аудитория ахнула. Последовало шокированное молчание – казалось, никто не хотел задавать дальнейших вопросов. В конце концов заговорил пожилой репортер:

– И что же, доктор, каково состояние?..

– Орган сгорел. Потерян полностью. А теперь простите – мне нужно идти…

Журналисты начали расходиться. Все вели себя необычно тихо.

Ним остался. Представившись администратору, он спросил про семью Уолли – Ардит и Мэри. Ним не видел их после случившегося, но понимал, что в ближайшее время встретиться с ними необходимо.

Как выяснилось, Ардит была в больнице, ей дали успокоительное.

– Она в шоке, – сказал администратор. – Полагаю, вы знаете, что совсем недавно погиб ее муж.

Ним кивнул.

– Молодая миссис Толбот у больного; других посетителей к нему пока не пускают.

Администратор подождал, пока Ним напишет записку для Мэри: он на связи, если ей что-нибудь понадобится, и в любом случае придет в больницу на следующий день.

Ночью Ниму почти не удалось уснуть: перед глазами вновь и вновь, словно повторяющийся кошмар, всплывал эпизод в лагере.

Утром на третий день он наконец увиделся с Мэри, а потом и с Ардит.

Мэри вышла к нему в коридор из реанимационной палаты, где до сих пор находился Уолли.

– Он в сознании, но не хочет никого видеть – по крайней мере, пока. – Она выглядела бледной и усталой, хотя отчасти сохраняла свою обычную деловую манеру держаться. – А вот Ардит хотела с тобой встретиться. Она знает, что ты придешь.

– Слова, конечно, бессильны. Мне жаль, что так случилось, Мэри, – тихо произнес Ним.

– Как и всем нам. – Она проводила его к другой палате поблизости и открыла дверь. – Ним пришел, мама. – Обернувшись к нему, Мэри сказала: – Я пойду к Уолли. Оставлю вас одних.

– Заходи, Ним, – послышался голос Ардит. Полностью одетая, она полулежала на постели, опираясь на подушки. – Правда, странно, что я тоже лежу в больнице?

В голосе проскользнули истерические нотки. Глаза у Ардит неестественно блестели, щеки слишком уж разрумянились. Администратор говорил Ниму, что она в шоке и под успокоительными, но в данный момент, кажется, успокоительные не действовали.

– Я правда не знаю, что сказать… – робко начал он и, умолкнув, наклонился, чтобы ее поцеловать.

Как ни странно, Ардит напряглась и отвернулась. Ему пришлось неловко коснуться губами ее щеки, горячей на ощупь.

– Нет, – запротестовала Ардит. – Пожалуйста… не трогай меня.

Неужели он ее чем-то обидел? Ним не мог понять. Он подвинул стул и сел у кровати.

Некоторое время они молчали, потом она задумчиво произнесла:

– Доктора говорят, Уолли будет жить. Вчера сомневались. Значит, сегодня уже получше. Ты, наверное, знаешь… я имею в виду – что именно с ним случилось.

– Да, – подтвердил он. – Знаю.

– Ты думаешь о том же, о чем и я, Ним? Почему это произошло?

– Ардит, я там был. Я видел.

– Я не про то. Я про истинную причину.

Не понимая, о чем она говорит, Ним помотал головой.

– Со вчерашнего дня я много думала, Ним, и пришла к выводу, что это не просто несчастный случай. Может быть, это из-за нас – нас с тобой.

– Умоляю, ты сейчас не в себе! У тебя ужасное горе, причем сразу после Уолтера… – возразил Ним, по-прежнему не очень понимая, что хочет сказать Ардит.

– В том-то и дело, – напряженно проговорила она. – Мы предались греху – сразу после смерти Уолтера. Мне кажется, это мне наказание. Уолли, Мэри, дети – все они страдают из-за меня.

На секунду Ним утратил дар речи, затем принялся горячо возражать:

– Бога ради, Ардит, перестань! Это нелепо!

– Да ну? Подумай, когда останешься наедине с собой. Ты сейчас сказал «бога ради». Ты ведь еврей, Ним. Разве ваша вера не учит, что Бог может разгневаться на человека и наказать его?

– Даже если и учит – я не верю.

– И я не верила, – скорбно промолвила Ардит. – А теперь сомневаюсь.

– Послушай. – Он отчаянно искал слова, которые смогут ее переубедить. – Иногда на какую-то семью вдруг обрушиваются несчастья, в то время как у окружающих все благополучно. В этом нет логики, нет справедливости. Просто так случается. Мне известны примеры – тебе наверняка тоже.

– Откуда мы знаем, вдруг и они несут наказание?

– Не может такого быть. Жизнь полна неопределенности. Мы сами создаем неопределенность – иногда это наши ошибки, иногда просто совпадение, несчастная случайность, когда кто-то оказывается не в то время не в том месте. Вот и все, Ардит. Винить себя за то, что случилось с Уолли, – безумие.