Пересечь черту

Мама похлопывает меня по плечу:

– Дети не появляются на свет так быстро. Прими душ, поешь, потом подъезжай.

Я киваю:

– Ладно. Это я могу.

Мое сердце сильно колотится. Я не уверен, потому ли, что я только что целовался с Бейли, или потому, что моя мать едва не застукала нас, или потому, что у моей сестры только что начались схватки. Вероятно, это комбинация всех трех факторов.

Моя мама взволнованно сбегает обратно по лестнице, и Бейли выходит в коридор вслед за ней.

– Я быстренько приму душ и буду готова. Так волнительно.

Я хочу снова поцеловать ее, но вместо этого просто киваю:

– Встретимся внизу?

Она еще раз окидывает меня оценивающим взглядом и исчезает в своей спальне.

* * *

Уже пять часов мы находимся в комнате ожидания акушерского отделения больницы. Кортни и Эмбер играют в карты в другом конце комнаты. Моя мама сидит со Стивом на коротком диванчике, а Лолли два часа назад ушла, чтобы лечь спать. Бейли сидит на стуле рядом со мной, играя в какую-то игру с поиском слов на телефоне.

Последнее, что сказал нам врач Норы, – роды, вероятно, займут еще пару часов.

Я потягиваюсь и смотрю на телефон, чтобы узнать время – почти полночь. Полагаю, мама была права, дети требуют времени, особенно первенцы. Я не могу справиться с нервным узлом, образовавшимся внутри от беспокойства о Норе. Надеюсь, с ней все в порядке. Нам же скажут, если что-то будет не так?

Поворачиваясь к Бейли, я вытягиваю ноги перед собой и кладу руку на спинку ее стула:

– Уже поздно. Тебе стоит вернуться в дом. Хотя бы одному из нас нужно немного поспать.

Бейли игриво смотрит в ответ:

– И пропустить весь бесплатный больничный кофе? Ни за что.

Я коротко смеюсь:

– Как хочешь.

Она оглядывается, в глазах у нее улыбка.

– Для комнаты ожидания больницы тут довольно уютно.

Я пожимаю плечами:

– Калифорния к твоим услугам.

Никто из нас не говорит об этом, но я не могу перестать думать о поцелуе. Не могу прекратить прокручивать мысленно, как ее язык нетерпеливо соприкоснулся с моим, или то, как ее пальцы зарывались мне в волосы. От мысли об этом даже сейчас, спустя несколько часов, мурашки бегут по спине. Проходит еще час, и в какой-то момент мне кажется, будто я задремал: как бы неудобно ни было втискивать долговязое тело в жесткое кресло в комнате ожидания, мне каким-то образом удается заснуть. Но когда вбегает моя мама, я вдруг просыпаюсь. Она только что из палаты Норы.

– Уже почти! – мама практически вибрирует от возбуждения. – Меня выгнали, потому что Нора начала тужиться.

Я смотрю на Бейли, глаза у которой не слипаются и ни капельки не сонные. Может, она привыкла ночи напролет дежурить в больницах, потому что, похоже, ожидание не влияет на нее так, как на меня.

– Что это значит? Что ребенок почти родился? – спрашиваю я.

Бейли склоняет голову, обдумывая ответ на мой вопрос:

– К сожалению, для матери, которая рожает впервые, это может значить интервал от двадцати минут до трех часов.

– Давай, Нора, – говорю я в тихом подбадривании, и Бейли в молчаливой поддержке пожимает мне руку.

К счастью, проходит всего лишь сорок пять минут до того, как муж сестры Тод врывается в дверь, задыхаясь и сияя широченной улыбкой. Мама подскакивает с места, а затем подрываемся все мы, наседая на него.

– Девочка! – когда он говорит это, его голос наполнен благоговением, а в глазах блестят слезы.

Мама тут же начинает рыдать.

– Еще одна малышка, – тихо говорит она, и слезы уже катятся по обеим ее щекам.

– Семь фунтов, одна унция, – Тод выталкивает каждое слово так, будто только что пробежал марафон.

– А Нора? – спрашиваю я.

– Нора отлично. Она потрясающе справилась.

Мы все по очереди смотрим на пару размытых снимков, которые он сделал телефоном: моя крошечная розовая в пятнах племянница лежит голая в люльке, ее рот открыт в жалобном крике. А вот ее уже спеленали, и она мирно покоится на груди Норы, пока они смотрят друг на друга.

У меня ком встает в горле.

Бейли касается моего плеча, ее теплая ладонь поглаживает его.

– Поздравляю, дядя Ашер. Ты в порядке? – тихо спрашивает она, встречаясь со мной взглядом.

Я шмыгаю носом и тру глаза:

– Да, просто что-то попало в чертов глаз.

Когда я снова вытираю его, Бейли понимающе улыбается – мило и ничуть не насмешливо.

– Мне лучше вернуться, – говорит Тод, пряча телефон.

– Поздравляем, папочка! – кричит Кортни вслед.

К тому моменту, как Нору переводят из родовой в палату, наступает предрассветный час, и мы все расходимся, возвращаясь домой. На улице кромешная тьма, а на парковке прохладно, и когда я замечаю, как дрожит Бейли, я обнимаю ее одной рукой и веду к ярко-желтому кабриолету.

Когда мы добираемся до дома, Лолли еще не спит, а нас ждет стопка теплых блинчиков, хрустящий бекон и апельсиновый сок.

Увидев все это, я испускаю стон:

– Лолли, ты, мать его, чудо.

Она вздыхает и отмахивается лопаткой:

– Твой язык тебя до добра не доведет.