Пересмешники (СИ)

Тем же днем Т.С. ворвалась в нашу комнату после тренировки, потная и грязная от игры под дождем. Ее волосы были спутаны, на ногах была грязь.

– Ты не поверишь, что произошло с мисс Пек после сегодня! Она на испытательном сроке на месяц!

Она танцевала по комнате, взмахивала кулаками, пока кружилась. Танец был одновременно шаманским и хип–хопом. Я вскочила из–за стола, где делала домашку.

– Отойди оттуда! Ты серьезно?

– Серьезнее некуда. Такой серьезной я еще не была, – Т.С. ударила по воздуху кулаком. – Ис–пы–та–тель–ный срок! – пропела она, растягивая гласные. – Еще лучше. Ей запретили смотреть «Виндзорских насмешниц». Это ее наказание! Представляешь? Она раздавлена.

Я рассмеялась.

Т.С. закивала, схватила меня за локоть, и мы уже танцевали вместе.

– Разве не круто, что наказывают учителей и дисциплиной, и глупостями?

– Испытательный срок и лишение возможности увидеть глупую пьесу.

– Да. А она очень хотела ее увидеть. В том и дело. Она так сильно хотела увидеть ту репродукцию, потому что она, – Т.С. сделала паузу и нарисовала пальцами кавычки, – эксперт по Шекспиру. Мисс Вартан отругала ее. Сказала: «Как вам не стыдно, мисс Пек!», только назвала не мисс Пек, а Сьюзен. Так и сказала: «Как тебе не стыдно, Сьюзен!». Это ранит еще сильнее, ведь они любят правильное обращение. Но сказать взрослому «как тебе не стыдно»? Учителю? Красота! Она спросила, чем та думала, заставив учеников играть сцену насилия, еще и жестокую, и как это скажется на нас и нашем взгляде на мир.

– Но это ведь откуда–то взялось.

Т.С. перестала смеяться.

– Все же это неправильно. Учитель не должен заставлять делать такое. У тебя было право защититься. Ты сказала, что не потерпишь и – бам! По больному месту.

– Жаль, я не сделала так с Картером, – мрачно сказала я.

– Алекс, ты не могла. Ты помнишь произошедшее.

– Т.С., – прошептала я. – Я теперь помню больше.

Она уставилась на меня.

– Да?

Я кивнула и опустилась на кровать.

– Да, порой, когда я играю на пианино или вижу тех, кто был на концерте, или что–то слышу, воспоминания возвращаются. Я помню обрывки.

– Например?

– Просто мелочи тут и там.

– Например?

– Как я не хотела идти в его комнату. Как на пути в его комнату я сказала, что хочу вернуться. Как там я едва могла стоять, не ощущала тело. Я просто рухнула на пол. Как, когда он начал… – я сделала пауку, закрыла глаза и продолжила, – когда он начал со мной, я пыталась оттолкнуть его. Я толкала руками его грудь, качала головой, говорила «нет».

– Мне так жаль, Алекс. Мне так жаль, что это произошло, – Т.С. подошла ко мне и обвила меня рукой. – Но я рада, что ты вспомнила больше. Это поможет твоему делу. Это поможет на суде. И я знаю, что ты победишь.

Победа – странное слово. Что я выиграю? Я даже думать об этом не могла, так что поменяла тему.

– Кстати, откуда ты узнала, что мисс Вартан сказала мисс Пек?

Она понизила голос до заговорщического шепота:

– Секретарь мисс Вартан без ума от меня. Я принесла ей трюфели, и она все мне рассказала.

– Ты ее подкупила.

– Зато не зря, – Т.С. вскочила на ноги. – Думаю, на меня влияют Пересмешники, да? – она порылась в шкафу, нашла полотенце и сумочку с принадлежностями для душа, сняла кроссовки и пошла к двери. Возле двери она обернулась. – О, я чуть не забыла. Эми звонила до этого. Сказала, они выбрали дату. День твоего концерта. Суббота твоего Листа, изменившего Бетховена, через две недели. Странно, да?

Вот так совпадение.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Тайный парень

Начался обратный отсчет до суда.

Майя разогналась не на шутку. Она проводила каждую свободную секунду, готовясь, расспрашивая свидетелей, обсуждая стратегии с Т.С. и мной шепотом в кафетерии, нашей комнате и между уроками.

Неделя до суда, она прошла в комнату, открыла свой черно–белый блокнот и стала похожей на прокурора.

– Пройдемся по потенциальным свидетелям.

– Опять? Тебе не кажется, что мы перегибаем?

Она пронзила меня взглядом.

– Это невозможно, – сказала она и стала перечислять имена, их показания, и как команда Картера попробует опровергнуть это. После часа я поверила, что Майя может делать так всю ночь, не уставая. Но мне нужен был перерыв.

– Я кое–что забыла в актовом зале, – сказала я. Она кивнула, что–то чиркая в блокноте.

Я пошла по коридору и позвонила Мартину.

– Вечер пятницы, – сказала я. – Знаешь, что это значит?

– Что мы можем выйти с территории академии, и ты хочешь увести меня на тайное свидание?

– Как–то так, – сказала я.

– Куда ты хочешь?

– В «Заморозку мозга», – сказала я про магазин мороженого на улице Кентфилд. – Встретимся у Макгрегор–холл через, – я взглянула на часы, – две минуты.

– Хорошо, – сказал он и завершил звонок.

Я открыла дверь своего общежития, посмотрела по сторонам. Но я не выглядывала Картера, и осознание испугало мня. Я проверяла, чист ли путь. Я побежала по двору к Макгрегор–холлу, где ждал Мартин. Я была обычной девушкой, убегающей с территории школы с парнем, хоть мы убегали от Пересмешников, а не от учителей или охранников. Такой была Фемида – Пересмешники были нашей полицией.