Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Никакого особого русского проекта нет, вопреки мнению Сергея Кара-Мурзы, и в стихотворении Пушкина «Деревня». Мечта Пушкина о «свободе просвещенной» – это отзвук французской революции. Мечта декабристов о «полном освобождении крестьян с наделением их землей» – это буржуазный проект, мечта о превращении крестьянина в фермера. В упомянутой выше книге Сергей Кара-Мурза приводит много документов, свидетельствующих о том, что крестьяне России, начиная с революции 1905 года, выдвинули требования отмены сословного устройства России, равенства всех перед законом, гражданского равенства. В этой связи он приводит наказ крестьян с. Ротислава Владимирской губернии, в котором содержался следующий пункт: «Третья наша теснота – наше особое крестьянское положение. До сих пор смотрят на нас как на ребят, приставляют к нам нянек, и законы для нас особые, а ведь все мы члены одного и того же государства, как и другие сословия. К чему же это особое положение? Было бы гораздо справедливее, если бы законы были все одинаковы как для купцов, дворян, так и для крестьян равным образом, и суд был бы одинаков для всех».[286] Поразительно. Но непонятно, почему автор книги «Крах СССР» не видит, что приведенное выше требование крестьян, его содержание является документом, не оставляющим камня на камне и от учения об особом русском культурном коде, якобы противоположном ценностям западной цивилизации. Если бы русские крестьяне требовали полного, абсолютного равенства, отмены всех классовых различий, вообще отмены частной собственности, то тогда можно было утверждать, что мы являемся наследниками особой русской цивилизации и что в головах наших предков испокон веков был заложен советский проект. Но ведь на самом деле, как видно из приведенного выше текста, они требуют как раз того, что в науке называется правовой основой буржуазного равенства, т. е. признания за всеми членами общества равных гражданских прав, т. е. равенство всех перед законом. Ничего специфически русского в этом нет, ибо, как известно, само буржуазное право является калькой христианского учения о моральном равенстве всех людей как божьих тварей. Кстати, Владимир Соловьев, который впервые в русской общественной мысли дал развернутую, всестороннюю критику учения Николая Данилевского об особой русской цивилизации, в 1881 году написал статью с одноименным названием «Россия и Европа», в которой обращал внимание, что христианская идея морального равенства людей, лежащая в основе европейской цивилизации, имеет римские корни. В том-то и дело: то, что Николай Данилевский, а за ним сегодня Сергей Кара-Мурза называют культурным кодом России, то есть господствующее «представление о человеке» как брате другого человека, было сформулировано еще Цицероном. Именно Цицерон настаивал: сама «природа предполагает, чтобы человек помогал человеку, кто бы тот ни был, по самой причине, что он человек». Идея единства человечности и человеческой судьбы, идея морального равенства всех людей как людей, лежащая в основе христианства, таким образом, появляется еще до Христа. И она является моральным, духовным стержнем всей европейской культуры. Кстати, Владимир Соловьев, полемизируя с уже умершим Николаем Данилевским, обращает внимание: идея соборности, исходного братства людей, которую последний считает кодом русской культуры, еще более выпукло, чем у Цицерона, была сформулирована у Сенеки. «Все мы, – писал Сенека, – члены одного громадного тела. Природа хотела, чтобы мы все были родными, порождая нас из одних и тех же начал и для одной и той же цели. Отсюда происходит у нас взаимное сочувствие, отсюда общительность, справедливость и право не имеют иного основания. Общество человеческое похоже на свод, где камни, держась друг за друга, обеспечивают прочность целого». Так что не только братство людей, но и идея соборности были сформулированы без малого две тысячи лет до того, как Николай Данилевский изобрел особый русский моральный код.

Глава IV Русским национальным проектом на самом деле был НЭП

§ 1. Восстание русского крестьянина против «военного коммунизма» Ленина