Перри Мейсон. Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке

— Я-то знаю, — подмигнул Мейсон. — А Кловис — мечтатель. И не слишком быстро соображает. Поставь себя на его место. Мужчина, который выглядит как обычный слесарь, звонит в двери и говорит, что собирает старые ключи. У него открытая сумка, до половины набитая старыми ключами, и он платит по пять центов за штуку. Предположим, у Кловиса есть ключ, который прожигает у него дыру в кармане. Теперь есть шанс от этого ключа избавиться. Он не будет тратить время на расспросы этого человека. Бросит ключ в сумку, возьмет свои пять центов и решит, что ему здорово повезло. Проблема решена!

— Что у моего парня должно быть в сумке? — спросил Дрейк. — Мне не удастся быстро собрать много ключей…

— Положи в сумку немного гаек, — сказал Мейсон. — Или чего угодно, лишь бы грохотало и звенело.

— Хорошо, Перри, я попробую. Может, и сработает.

— Тебе нужно будет заняться этим сразу же, — сказал Мейсон, посмотрев на часы. — Время летит чертовски быстро.

— Могу устроить это за час…

— Это очень долго, — перебил Мейсон. — Даю тебе полчаса.

— Если бы я сказал, что мне нужно полчаса, ты потребовал бы, чтобы я управился за пятнадцать минут. Выпусти меня отсюда, Делла, я возьмусь за работу, пока он не придумал еще чего-нибудь.

Дрейк больше не казался медлительным и не растягивал слова, наоборот, его длинные ноги шагали очень быстро. Он пересек кабинет и резко распахнул дверь. Когда Пол Дрейк исчез за дверью, Мейсон посмотрел на секретаршу и сказал:

— Ты можешь не ждать, Делла.

— Я останусь на работе, — улыбнулась она. — Может быть, у тебя появится какая-нибудь новая идея.

— Хотелось бы, — невесело усмехнулся адвокат. — Есть в этом деле какой-то очень важный момент, который все время ускользает от меня.

Мейсон вновь принялся мерить кабинет шагами.

— Шеф, я слышу звонок в приемной, ответить?

— Если это клиент, скажи, что меня нет.

Делла прошла в приемную и через минуту вернулась:

— Это Кора Фельтон, шеф. Говорит, что должна обязательно что-то с тобой обсудить, и это очень важно. Я переключила ее на твой аппарат.

Мейсон поднял трубку телефона, стоявшего у него на письменном столе.

— Алло, Кора, что случилось?

— Извините, мистер Мейсон, мне так неудобно. Я…

— Все в порядке. Я все равно сижу здесь и работаю над делом.

— Нет, я не это имела в виду. Мне неудобно из-за того, что случилось.

— Что именно?

— Боюсь, я поступила неправильно, попросив, чтобы вы защищали тетку Адель. Я говорила вам, что ей не всегда можно верить, но не предполагала, что она может пойти на…

— Говорите сразу, в чем дело, — перебил Мейсон. — Не надо оправдываться и извиняться.

— О, мистер Мейсон, я даже не знаю, как вам сказать…

— Просто скажите.

— Я только что была у тетки Адель, мне выдали пропуск. Она сказала мне, что то, что она говорила вам раньше, было неправдой. То есть не совсем правдой.

— О чем?

— О бумажнике Хайнса.

— Вы что, хотите сказать, что она взяла бумажник у мертвого Хайнса, когда осматривала тело? — застонал Мейсон.

— Я… я не знаю, мистер Мейсон.

— Что именно она сказала вам?

— Что взяла бумажник позже. Все происходило так, как она вам говорила, но бумажник она нашла тогда, когда вернулась в квартиру. Мы с ней говорили о том, как вы великолепно ведете дело, о вашем отношении к нам. Она расплакалась и сказала, что чувствует себя ужасно.

— Где вы сейчас? — спросил Мейсон.

— В магазине, приблизительно в двух кварталах от ратуши.

— Возьмите такси и приезжайте ко мне в контору, — потребовал Мейсон. — Успеете, если поторопитесь. Я должен поговорить с вами до того, как предстану перед Большим жюри.

Он положил трубку и повернулся к Делле Стрит:

— Хорошенькие дела! Ты слышала наш разговор?

— И даже застенографировала.

— Молодец! Я… Делла, кто-то стучит в дверь.

Стучали в дверь личного кабинета Мейсона, которая открывалась прямо в общий коридор. Мейсон кивнул Делле Стрит, и секретарша пошла открывать дверь. Это оказалась Мэй Бигли.

— Знаете, мистер Мейсон, я ни за что на свете не сделала бы этого, — взволнованно заговорила она. — Но мне… вручили повестку, мне предстоит снова предстать перед Большим жюри, и со мной разговаривал мистер Гуллинг…

— Садитесь, пожалуйста, — предложил Мейсон. — И что вам сказал Гуллинг?

— Что у него есть все необходимые доказательства, подтверждающие, что вы разместили Еву Мартелл в моем пансионе. Он обещал не принимать в отношении меня никаких мер, если я скажу правду. Сказал, что в таком случае у меня не отнимут лицензию и не обвинят меня в соучастии. Они будут считать, что я действовала под вашим давлением. Он сказал, что все будет в порядке, меня не обвинят в даче ложных показаний и ни в чем другом.

— Что вы ему ответили? — спросил Мейсон.

— Я посмотрела ему в глаза и сказала: я не понимаю, мистер Гуллинг, как вы можете предлагать нечто подобное. Вы должны знать, что женщина в моем положении не может позволить себе лгать. Если бы я когда-нибудь раньше видела Еву Мартелл или мистер Мейсон приводил бы ее ко мне, то я сказала бы вам об этом.

— Это его убедило?

— Не знаю.

— Мэй, я советую вам воспользоваться этим предложением и сказать чистую правду.

— Вы действительно так считаете?