Персидская литература IX–XVIII веков. Том 1. Персидская литература домонгольского времени (IX – начало XIII в.). Период формирования канона: ранняя к

Закавказские области дали персоязычной литературе великого поэта, чье творчество послужило основанием новой эпической традиции – Низами (1141 или 1147–1208). Наука располагает довольно скудными данными об обстоятельствах его жизни. Большинство поэтических антологий приводят о Низами преимущественно легендарные сведения, суфийские авторы подчеркивают лишь духовные достоинства его творений, что же касается официальной историографии, то в ней и вовсе отсутствуют упоминания о поэте, поскольку он не входил в штат придворных стихотворцев, хотя и посвящал свои про изведения различным правителям эпохи. Основные сведения о жизни Низами исследователи черпали из его произведений. Известно, что великий поэт был курдом по матери, и вся жизнь его связана с городом Ганджа. По всей видимости, обла давший незаурядным талантом и необходимыми знаниями Низами мог бы легко одолеть своих соперников и занять достойное место среди придворных панегиристов, однако он предпочитает уклониться от интриг и остаться независимым.

Низами увековечил свое имя пятью поэмами, первая из которых появилась в 1180 г. и носила название «Сокровищница тайн» (Махзан ал-асрар). При написании поэмы Низами совершенно очевидно ориентировался на знаменитое религиозно-дидактическое произведение Сана‘и «Сад истин», однако в замысел поэта не входило создание формального «ответа» на маснави предшественника, о чем говорит выбор иного поэтического размера (сари‘ вместо хафиф). Низами сам указывает на близость двух поэм:

Две поэмы вышли из двух почетных обителей,
Обе запечатаны именами двух Бахрам-шахов.
Та [первая] – золото, добытое в старом руднике,
Эта [вторая] – жемчужина, извлеченная из нового моря.

Упомянутые правители, носившие имена Бахрам-шах, являются адресатами двух поэм: Сана'и посвятил «Сад истин» Газнавиду Бах рам-шаху (1118–1152), Низами преподнес свое творение малоазийскому наместнику Сельджукидов Бахрам-шаху ибн Дауду. Интересно, что последний из приведенных бейтов имеет дополнительный смысл: употребленное в нем слово бахр означает не только «море», но и «стихотворный размер». Поэтому эта строка может иметь другое значение: «Эта [вторая] – жемчужина, извлеченная из нового стихотворного размера» – и указывать на формальные отличия двух маснави.

Основная часть поэмы Низами состоит из 20 глав-бесед (макала), построенных единообразно и включающих теоретическое рассуждение и его иллюстрацию в виде небольшого рассказа. Большинство бесед содержат морально-этические сентенции, относящиеся к духовной и социальной жизни человека, например, о соблюдении справедливости, о хорошем обращении правителя с подданными, об отношении человека к миру, об искренности, о довольстве малым и т. д. Весьма показательна для характеристики идейных построений Низами беседа четырнадцатая, в которой автор призывает людей совершенствовать свою природу на путях правдолюбия и справедливости, «выпрямлять» натуру, делать ее точной, как весы. Данные советы иллюстрирует притча о царепритеснителе и правдивом старце, чьи мудрые речи заставляют тирана раскаяться в содеянном. Низами уподобляет себя правдолюбивому старцу, которого ничто не может заставить отказаться от истины. В последнем бейте каждого иллюстративного рассказа Низами упоминает свое имя, оформляя таким образом переход к следующей беседе.

Хотя основная часть поэмы не содержит сентенций, выдержанных в суфийском духе, указания на мистический смысл «Сокровищницы тайн» вполне отчетливо присутствуют в главах интродукции. Так, в одной из начальных глав «Об описании ночи и о познании сердца» автор повествует о том, как однажды услышал «тайный голос», призывавший его искать дорогу внутрь себя и отказаться от внешних впечатлений. Целью самоуглубления должно стать обретение «друга», без которого невозможно жить. Сердце-султан увлекает поэта в таинственный сад, где ему предстоит свидание с совершенной возлюбленной. Характерно, что, дав блестящие описания сада и красавицы, Низами в главах-толкованиях расшифровывает аллегорическое значение фрагментов, выдержанных в духе традиционного васфа. Приоткрывая сокровенный смысл рассказа о ночном свидании и испытанном блаженстве, поэт говорит о приобретении им в эту ночь некоего тайного знания, которым будет освещено все последующее изложение.