Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

«Яма у самой дороги, корова в яме – мимо ходят, а не видят» (173). Именно «под корни дерева» в лесу надо произнести заговорные слова, чтобы леший вернул животное (201). Есть и еще один способ: ольховые гвозди (магическое количество – три по девять) на перекрестке (традиционном месте встречи человека и духов, где пересекаются не только видимые дороги, но перекресток является и точкой пересечения самих двух миров) воткнуть в землю с угрозой выковырять глаза и ноздри (190). В одной из быличек рассказывается, что «знахарь вызывал на разговор „того“, так говорят, что „того“… Он идет оттуда, тот мужик, и как будто из-под земли говорит, бормочет» (203). Знахарка, пойдя искать спрятанных коров, под корнями трех деревьев выковыривает отверстия и кричит в них: «Pruu, pruu, pruu», приказывая лешим вернуть животных (SKS. К211).

В коми-пермяцкой мифологии тоже «в лесу выделяются места, маркированные присутствием духов – пни, деревья, холмы, низменности»[436].

Немалое значение при описании места обитания хозяев леса принадлежит реке, которая сама по себе является важным мифологическим символом и элементом сакральной топографии. В. Н. Топоров пишет, что в мифах многих народов река часто выступает, во-первых, «в качестве некоего стержня вселенной, мирового пути, пронизывающего верхний, средний и нижний миры». Во-вторых, она несет в себе пограничные функции, она «рубеж между этим и тем, нижним миром, между своим пространством и чужим»[437]. «Иной» мир лесных духов находится за рекой (163, 77), ручьем (151) или проливом (138). В него можно попасть, перейдя через мост (144). Аналогичную роль пограничного пространства играет озеро (152) или ламба (97, 120, 192). Часто хозяев леса видят на берегу водоема (87, 84). И вообще они поддерживают связь с духами воды, к примеру, знают, что именно те попытались пополнить свое стадо, забрав корову у людей (196). Девочка, которая была в лесном укрытии, рассказывала, что ее «на коровьей шкуре унесли через реку» (SKS. 441/634).

Встречаются былички, в которых лесные обитатели живут на острове. Этот объект часто маркирует собой иноземное пространство и в других фольклорных жанрах. Так, в волшебных сказках именно там находится тридевятое царство, дворцы-замки-избушки «иного» мира. В мифологической прозе на островах часто теряются или туда уносятся лешими дети и девушки. В одном из рассказов лесной зверек уводит за собой детей, а они, даже слыша голоса зовущих их взрослых, вынуждены беззвучно идти за ним: «…ручей, дерево через него повалено, и что? Некоторые взрослые перейти не могут, а они перешли! Туда следы идут!.. Потом там еще, не знаю, двести или триста метров, маленький островок. И еще туда, на остров вброд перешли. И там на острове нашли» (151). В другой быличке рассказывается, что на острове потерялась девочка, ее искали две недели: «Я каждый день вижу: вы меня ищете… но нельзя было ничего говорить. Меня, – говорит, – взяли на белом коне. Ягодами кормили» (152). Именно на острове забранные в иной мир дети видят прекрасные дома с городской мебелью, гладкие и широкие дороги, «места, которых и в помине нет у нас» (SKS. 364/60).

В подавляющем большинстве случаев в характеристике места обитания хозяев леса присутствует комплекс параметров. В одной из быличек теленок перепрыгивает через три забора, убегает на край поля, а затем, перейдя через гору и через железную дорогу, попадает на болото (161). В другой – рассказчица идет по берегу реки, обходит заводь, поднимается на очень высокую гору и внизу на болотце замечает идущих хозяек леса (77). Рассказывали, как выруганная девочка прямо от крыльца побежала на Ригачную гору, оттуда на Крестовое болото, где ее ждали «тети и дяди» (150). Однажды женщины заблудились, идут, «только сосны и ели все длиннее», пришли к берегу озера, попали на Коверское болото, «а там ламбы видны и острова» (120).

Таким образом, сакральная топография еще раз подчеркивает близость духов – хозяев леса с нечистой силой, подземными обитателями, с миром мертвых.